Валентин Фалин - Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски

— никакого равенства не может быть, когда до­говорные обязательства двух государств взвешива­ются по диаметрально противоположной шкале. Называя вещи своими именами, ГДР объявляет­ся незаконным явлением, порождением насилия и т. п., что откроет путь к пересмотру всех внутрен­них преобразований на ее территории после 1945 г. (Г. Коль уже поставил перед де Мезьером вопрос об отмене земельной реформы);

— по сути объединение Германии совершается через нарушение права, устранение под давлением законных реалий послевоенного порядка. Напра­шивается обоснованный вопрос — не будет ли воз­никший из этого правонарушения субъект испы­тывать желание исправить некоторые с его точки зрения «несправедливости», не повторится ли дово­енный кошмар?

в) Если под этим углом зрения оценить упорное стремление ФРГ уклониться от четкого междуна­родно-правового решения проблемы границ, воен­ного статуса и пр., то в конце пути Европа может оказаться от прочного мира дальше, чем сегодня.

Ясно, что граница по Одеру — Нейсе есть не толь­ко германо-польская, но общеевропейская категория. Но ее изымают из общего урегулирования и делают предметом двусторонней договоренности. Вопрос о Восточной Пруссии и вовсе повисает в воздухе.

Военные обязательства Германии оформляются в одностороннем порядке и лишь принимаются к сведению или относятся в пакет договоренностей в Вене. Никто не хочет унизить немцев, но в лю­бом деле должна быть мера.

Суммируя, можно констатировать, что оконча­тельное урегулирование ФРГ и ее союзники хотят превратить в политическую декларацию. Она при­звана отменить права СССР, вытекающие из вой­ны и послевоенного развитйя, и освободить Гер­манию от всяких обязательств, которые по логике вещей должно нести государство — виновник вой­ны. Срок давности по военным событиям не при­меняется даже к людям, здесь он распространяет­ся на целую страну.

г) Военный статус Германии для СССР — сердце­вина урегулирования. С немецкой территории дол­жен исходить только мир — слова самого Г. Коля. Это значит, что уровень милитаризации территории Германии может отличаться от других стран только одним — быть ниже. Характер размещаемых здесь вооружений не должен создавать угроз для кого бы то ни было. Независимо от того, будет Ли Германия членом двух или одного союза или участником об­щеевропейской системы безопасности.

Это — принцип. Из него вытекает, что пока в од­ной части Германии будут находиться иностранные войска, то их присутствие придется уравновешивать размещением наших войск в другой части. И преж­де всего — ядерное присутствие на Западе будет иметь ядерный эквивалент на Востоке. Либо — либо. Никакого полурешения здесь быть не может.

Советский Союз не видит обоснованных при­чин, оправдывающих отказ или уклонение единой Германии от принятого обязательства по так на­зываемой «японской формуле» (ни создавать, ни приобретать, ни ввозить). Кстати, аналогичная формула применяется в самом блоке НАТО такими странами, как Дания, Норвегия, и, следовательно, эаспространение его на Германию никак не заде­вало бы достоинства немцев и не ставило бы Гер­манию в дискриминационное положение.

Никакие расплывчатые обязательства удовлет­ворить советскую сторону не могут. Бейкер, Гелвин (главнокомандующий вооруженными силами НАТО в Европе) в последнее время неоднократ­но заявляли о том, что в повестке дня остается вопрос о размещении в Германии ядерных ракет воздушного базирования, способных поражать цели в Советском Союзе.

Любые скрытые и открытые угрозы в наш адрес, смысл которых — Советскому Союзу придется со­гласиться на требования, выдвигаемые Западом, или эти требования будут реализованы вопреки СССР, оказывают плохую услугу как европейскому миру, так и самим немцам. Они безответственны в своей основе, ибо Советский Союз может и вправе защи­тить свои национальные интересы. И тот, кто толк­нет Европу на путь конфронтации, должен был бы просчитать все возможные последствия.

д) Сегодня имеется редкая возможность заменить временное урегулирование на постоянное. Каждому из европейских государств дается шанс сосредото­чить свои усилия на делах мирных и конструктив­ных. Речь идет не только о том, чтобы погасить пер­воначальные права четырех держав, но и том, чтобы устранить из жизни континента в целом И каждого населяющего его народа реликты как второй миро­вой войны, так и «холодной войны», способствовать созданию ситуации, когда вооруженные конфликты в Европе станут материально невозможными.

Похоже, это не укладывается в систему ценнос­тей НАТО и, возможно, не устраивает некоторых политиков в Западной Германии. Отсюда — неже­лание вырабатывать компромисс и тяга к тому, что­бы пытаться поставить Советский Союз и внутрен­не и внешне в уязвимое положение.

По сути дела, наш проект окончательного между­народно-правового урегулирования есть протянутая рука дружбы немцам, есть тот мирный акт, который призван обоим народам помочь забыть прошлое. Это в известном смысле расширяет и приводит в соответствие с новыми реалиями издание Московс­кого договора об отказе от применения силы и угроз применения силы, подкрепленное соответствующи­ми практическими решениями. Если немцы откло­нят этот великодушный акт, то придется задать себе и другим много неудобных вопросов.

Еще можно как-то понять, что наши предложе­ния не устраивают США, Англию и Францию, по­скольку их первоначальные права тоже отпали бы. Но с позиции Германии поведение ее нынешних представителей может интерпретироваться только так — под войной подводится промежуточный итог с тем, чтобы на следующем этапе развернуть борь­бу за ревизию итогов второй мировой войны по-крупному или, как иногда можно услышать из уст немцев, чтобы выиграть решающее сражение с Со­ветским Союзом, которое еще впереди.

В. Фалин

Докладная записка В.М. Фалина М.С. Горбачеву.

Февраль 1990 года

Уважаемый Михаил Сергеевич!

А.С. Черняев доложил Вам существо дела. Не повторяясь, полагаю необходимым обратить вни­мание на следующее.

1. Из всех центрально- и восточноевропейских государств ГДР имеет для Советского Союза наи­важнейшее значение. Сдача социализмом позиций в Польше, Чехословакии или Венгрии еще не означает для нас качественного ухудшения ситуа­ции в целом. Иначе обстоит с ГДР, ибо она не столько форпост социализма, как модно было го­ворить, сколько рубеж обороны, нивелирующий угрозы национальной безопасности СССР, созда­ваемые американской военной политикой. При­чем не на одном европейском направлении.

2. Следовательно, «германский вопрос», словно гидра о многих головах, опять выходит на ключе­вое место в нашей внешней политике. Это отлич­но понимают в Вашингтоне, Лондоне, Париже, и какие бы эмоции они ни питали по отношению к объединенной Германии, три державы в конце кон­цов не устоят перед соблазном «загнать Советский Союз в границы 1941 года»._Особенно если бы за­маячил шанс сохранить нетронутой НАТО (в смыс­ле использования атлантическим блоком терри­тории нынешней ФРГ при военной нейтрализации территории ГДР в случае создания единого государ­ства).