Ольга Грейгъ - Экстрасенсы и маги в спецслужбах мира

О состоянии транса, так необходимом для получения результата в обучении, подтверждал и Олег, добавляя новые любопытные подробности: «…на первом этапе мы учились только определять, где находится объект поиска, неважно, живой или неживой. Происходило это так. На практическом занятии в комнату входила преподавательница и говорила: „Сегодня я спрятала такой-то предмет. Найдите его“. Прежде всего, мы старались расслабиться, чтобы войти в измененное состояние сознания, или транс, как его называют в обиходе. Затем, используя словесное описание предмета, добивались, чтобы он появился перед нашим мысленным взором, и как можно дольше рассматривали его, фиксируя характерные особенности. Это помогало сразу опознать нужный предмет на виртуальных картинках, когда они начинали прокручиваться в мозгу. Дальше следовала самая важная фаза дистанционной биолокации. Каждый давал себе мысленную команду, максимально короткую и четкую. Допустим: „Увидеть большую черную коробку!“ Если это был человек, то нужно представить его. Команда повторялась до тех пор, пока не возникала соответствующая картинка. После ее мысленной обработки (как это делается, я уже говорил) проверяли, правильно или нет установлено местонахождение объекта поиска. Задавали вопрос и ждали ответа: „да“ или „нет“. Одни применяли для этого маятник, другие рамку, третьи автоматическое письмо. У кого что лучше получалось. Вечером во время самоподготовки мы устраивали игру в прятки. Расходились по разным аудиториям в учебном корпусе и мысленно искали друг друга. А чтобы не появлялся соблазн менять помещения в ходе игры, каждый заранее писал на листочке номер комнаты, где будет находиться. Листочки отдавали дежурному по факультету, а потом сверяли с ними свои результаты. Кстати, хотя то, чему учили нашу спецгруппу, было засекречено, по нашим играм остальные слушатели кое о чем догадывались и прозвали нас „колдунами“. За несколько месяцев все мы научились „видеть“ и словами описывать местонахождение объекта. Например, орудие такого-то калибра стоит на артиллерийской позиции за поросшим лесом холмом. Гусеничная ракетная установка укрыта в металлическом ангаре. После этого стали работать с картами, определяя на них координаты различных объектов».

Впоследствии задания только усложнились. Будущие военные экстрасенсы должны были, к примеру, научиться считывать информацию с карты условного противника. При этом карта с нанесенной обстановкой пряталась в сейф или в другое потаенное место, которое могло быть и на территории академии, и за сотни километров от нее. Пси-операторы должны были сначала войти в транс и мысленно найти карту «противника», затем «увидеть» ее, цепко зафиксировать увиденное и перенести нужные условные обозначения на такие же карты, которые раздавались предварительно. После чего результаты дальновидения сравнивались с первой картой и в зависимости от полноты считанной информации «колдунам» выставлялись оценки.

«На третьем курсе нас начали ускоренными темпами готовить к работе в обстановке военных действий, – свидетельствовал Олег. – Насколько я могу судить, это было связано с событиями в Чечне. Мы должны были выявлять наиболее важные цели, вести корректировку артиллерийских и авиационных ударов по ним и вообще помогать командиру на поле боя, подсказывая, как наиболее безопасно осуществить какой-то маневр. Причем на решение поставленных задач нам давалось очень мало времени от 30 секунд до 15 минут, если задание было чрезвычайно сложным. Несколько раз мы принимали участие в реальных боевых действиях. Сидя в кабинетах под Москвой, определяли по карте места скопления боевиков, а затем управляли нанесением по ним ударов авиацией и артиллерией. Мы „своими глазами видели“, что все они оказывались весьма результативными. Причем это потом подтверждала войсковая разведка, которая действовала непосредственно на месте, в Чечне. Однако эффективность нашей практической работы снижалась, когда вмешивался фактор времени. Сложная система командной связи влекла задержки в доведении добытой нами информации до исполнителей. А обстановка на поле боя быстро меняется. Поэтому начальство сообщило, что в ближайшее время нас пошлют „на стажировку“ в Чечню. Однако обстановка там изменилась, и наша командировка не состоялась».

Между прочим, в одной из российских газет действительно упоминалось о случае использования в Чечне солдат, наделенных экстрасенсорными способностями. Они смогли «вычислить» места, где чеченские боевики намеревались устроить засады. И это при том, что в этом ответственном деле не помогли ни профессиональные агенты спецслужб, ни система радиоэлектронной и спутниковой разведки. К слову: участница одного из сезонов передач «Битвы экстрасенсов» целительница Наталья Носачева в госпитале имени Бурденко снимает фантомные боли у солдат, в том числе и тех, кто участвовал в чеченской кампании.

Как оказывается, специальность экстрасенс можно приобрети в различных родах войск. Экстрасенсы нужны не только в разведке, не только в армии, но и на флоте. В упоминаемом выше фильме «Зов бездны» как раз показывают кадры с учебных занятий моряков-экстрасенсов, которые, получив задание найти боевой корабль любой иностранной державы, указывают его координаты с точностью до 70 %.

Определяя при этом тип и принадлежность корабля. Скажем, если же пси-операторам дается фото конкретного корабля, то те находят его в любом случае. К слову: из-за того, что подводные лодки почти не поддаются мысленной биолокации, возможность определения их координат равняется всего 30 процентам. Добавлю, что по просьбе создателей проекта участник фильма офицер Генштаба Мелентьев, владеющий пси-технологией, с помощью небольшой антенны и карты Москвы нашел автомобиль сидящего в кабинете напротив него хозяина «спрятанного» авто, причем с точностью до перекрестка. «Считал энергетику с владельца», – добавил офицер.

В материале С. Демкина его собеседник говорит об одном любопытном эксперименте, в котором ему довелось участвовать во время учебы в закрытом заведении. Тогда в тайге под Хабаровском упал самолет, летевший из Южно-Сахалинска. Его безрезультатно искали в течение десяти дней. Тогда Олегу с товарищами принесли запись радиопереговоров экипажа в воздухе до момента исчезновения самолета с экранов локаторов, и те принялись искать пропажу. «Из 12 слушателей нашей группы только мне удалось точно определить на карте координаты точки, где упал самолет, – говорит Олег. – Остальные указали более или менее обширные районы для поисков вокруг этой точки».

Вот этот эпизод дает некоторое основание считать военного ясновидца с условным именем Олег и военного экстрасенса Виталия Леонидовича Рехлова одним и тем же лицом. Журналист Евгений Голомолзин, сделавший потрясающее интервью с Рехловым, задал собеседнику вопрос: «Приведите примеры положительных результатов поисков военных и гражданских объектов, техники», на что тот ответил: «Например, я получил денежную премию за поиск пассажирского самолета в 1995 году. Ту-154, взлетев с аэродрома Южно-Сахалинска, был потерян через 20 минут полета. МЧС тогда его искала более 11 дней. Об этом случае я рассказывал в передаче В. Познера „Человек в маске“. На третий день нам принесли последние записи радиопереговоров с экипажем. В помощь выдали карты дальневосточного побережья для привязки к местности. Из всей группы мое целеуказание было необычайно точным – склон горы Бо-Джуа – точка на карте с соответствующими координатами. Но к этому никто не прислушался. Карта до сих пор хранится у нашего командира группы, он сейчас служит в Генеральном Штабе. А военные объекты – это разбившиеся самолеты и погибшие экипажи в Камране, когда самолет-лидер Ил-76 завел группу МиГ-29 в горы. Есть и другие примеры, но они пока не подлежат огласке».