Петр Кропоткин - В русских и французских тюрьмах

Тюрьмы не улучшают нравственности своих обитателей; они не предотвращают дальнейших преступлений. И невольно возникает вопрос: что нам делать с теми, кто нарушает не только писанный закон, – это печальное наследие печального прошлаго, – но которые нарушают принципы нравственности, написанные в сердце каждого человека? Этот вопрос занимает теперь лучшие умы нашего века.

Было время, когда все искусство медицины сводилось на прописывание некоторых, эмпирическим путем открытых, лекарств. Больные, попавшие в руки врача, могли быть отравлены этими лекарствами, или могли выздороветь, вопреки им; но доктор всегда мог сослаться на то, что он делал, как все другие врачи: он не мог перерасти своих современников.

Но наше столетие, смело поднявшее массу вопросов, едва намеченных в предыдущие века, отнеслось к медицине иным образом. Не ограничиваясь одним лечением болезней, современная медицина стремится предотвратить их, и мы знаем, какой громадный прогресс достигнут в этом отношении, благодаря современному взгляду на причины болезней. Гигиена является самой успешной областью медицины.

Таково же должно быть отношение к тому великому социальному явлению, которое теперь именуется «Преступностью», но которое наши дети будут называть «Социальною Болезнью». Предупреждение болезней – лучший из способов лечение, – к такому заключению пришла целая молодая школа писателей, растущая с каждым днем, особенно в Италии и представителями этой школы являются: Полетти [74], Ферри [75], Коладжанни [76]и, до известной степени Ломброзо; к ним же должна быть причислена великая школа психологов, во главе которых стоят Гризингер [77], Крафт-Эббинг [78]'), Дэпин [79]– на континенте и Маудсли [80]– в Англии; социологи, в роде Кэтле и его, к несчастью, малочисленных последователей; наконец современная школа психологии в её отношении к индивидууму и социальных реформаторов, рассматривающих общество. В их трудах мы находим уже готовые элементы, из которых должно создаться новое отношение к тем несчастным, которых мы теперь вешаем, обезглавливаем или посылаем в тюрьмы.

Три великие первопричины ведут к тому, что называют преступлением: социальные причины, антропологические и космические.

Влияние последней из этих причин до настоящего времени еще недостаточно обследовано, хотя его нельзя отрицать: Кетле (Quetelet) давно уже доказал её значение. Из годовых отчетов английского Генерал-Почтмейстера нам известно, например, что количество писем, в которые вложены денежные знаки и которые опущены в почтовые ящики Англии без адреса, из года в год остается почти неизменным. Если такой капризный элемент нашей жизни, как рассеянность по отношению к одному, известного рода предмету, подчинен законам, почти столь же строгим, как те, которые управляют движением небесных тел, то тем более это справедливо по отношению к правонарушением. Мы с большою точностью можем предсказать за год вперед количество убийств, которые будут совершены в каждой из стран Европы; и если мы примем во внимание некоторые побочные влияние, могущие увеличить или уменьшить число убийств в течение следующего года, то цифра нашего предсказание будет отличаться еще большей аккуратностью.

Несколько лет тому назад, в английском журнале «Nature», был помещен статистический очерк о количестве буйств и убийств, совершенных в Индии, в связи с температурой и влажностью воздуха. Всякому известно, что излишняя теплота и влажность воздуха делают людей более нервными, чем когда температура умеренна и дует сухой ветер. В Индии, – где температура иногда достигает чрезвычайной высоты, а воздух в то же самое время отличается необычайной влажностью, – расслабляющее влияние атмосферы, конечно, чувствуется в значительно большей степени, чем в наших широтах. Вследствие этого С. А. Гилл, из цифровых данных, охватывающих несколько лет, вывел формулу, которая позволяет вам, если вы знаете среднюю температуру и степень атмосферической влажности каждого месяца, предсказать с удивительным приближением к действительным цыфрам количество самоубийств и кровавых насилий, которые будут зарегистрованы в течении рассматриваемого месяца [81]. Подобные вычисление могут, конечно, показаться очень странными людям, непривыкшим рассматривать психические явление в зависимости от их физических причин; но факты указывают на эту зависимость с такой ясностью, что не остается места для сомнений. И люди, которым пришлось испытать влияние тропического жара в соединении с тропической влажностью на их нервную систему, не будут удивляться, что именно в подобные дни индусы склонны хвататься за нож для разрешение споров, и что люди, разочаровавшиеся в благах жизни, в такие дни охотнее решаются на самоубийство [82].

Влияние космических причин на наши действия еще не было подвергнуто всестороннему анализу; тем не менее, некоторые факты твердо установлены. Известно, напр., что покушение против личности (насилие, убийство и т. д.) возрастают в течении лета, а зимою достигают максимума покушение, направленные против собственности. Рассматривая кривые, вырисованные проф. Э. Ферри [83]и глядя одновременно на кривые температуры и кривые, указывающие количество покушений против личности, глубоко поражаешься их подобием: они иногда до того сходны, что трудно бывает различить одну от другой. К сожалению исследованиеми подобного рода не занимаются с той энергией, какой они заслуживают, вследствие чего лишь немногие из космических причин анализированы в связи с их влиянием на человеческие поступки.

Необходимо, впрочем, признать, что исследование этого рода сопряжены со многими затруднениеми, в виду того, что большинство космических причин оказывает влияние лишь косвенным путем; так, например, когда мы наблюдаем, что количество правонарушений колеблется, сообразно урожаю зерновых хлебов или винограда, влияние космических агентов проявляется лишь чрез посредство целаго ряда влияний социального характера. Все же никто не станет отрицать, что при хорошей погоде, обильном урожае и вытекающем из них хорошем расположении духа жителей деревни, последние менее наклонны к разрешению своих мелких ссор путем насилия, чем во время бурной или мрачной погоды, когда, в придачу ко всему этому, испорченные посевы тоже вызывают общее недовольство. Я думаю, что женщины, имеющие постоянную возможность наблюдать за хорошим и дурным расположением духа их мужей, могли бы сообщить много интересного о влиянии погоды на семейное благополучие.

Так-называемые «антропологические причины», на которые в последние годы было обращено много внимание, несомненно играют еще более важную роль, чем причины космические. Влияние унаследованных качеств и телесной организации на склонность к преступлению иллюстрировано за последнее время столь многими интересными исследованиеми, что мы можем составить почти вполне обоснованное суждение относительно этой категории причин, приводящих людей к дверям наших судов. Конечно, мы не можем вполне согласиться с теми заключениеми, к которым пришел один из наиболее видных представителей этой школы, д-р Ломброзо [84], особенно в одной из его последних работ [85]. Когда он указывает, что многие обитатели наших тюрем страдают недостатками мозговой организации, мы должны признать этот факт. Мы готовы даже допустить – если это действительно доказано, что большинство преступников и арестантов обладают более длинными руками, чем люди, находящиеся на свободе. Опять-таки, когда Ломброзо указывает нам, что самые зверские убийства были совершены людьми, страдавшими от серьезных дефектов телесной организации, мы можем лишь преклониться пред этим утверждением и признать его точность. Но подобные утверждение остаются лишь заявлением факта, – не более того. А потому мы не можем следовать за г. Ломброзо, когда он делает черезчур широкие выводы из этих и подобных им фактов и когда он высказывает мысль, что общество имеет право принимать, какие ему заблагорассудится, меры по отношению к людям, страдающим подобными недостатками телесной организации. Мы не можем признать за обществом права истреблять всех людей, обладающих несовершенной структурой мозга и еще менее того сажать в тюрьмы всех, имевших несчастье родиться с черезчур длинными руками. Мы можем признать, что большинство виновников зверских деяний, от времени до времени, вызывающих общественное негодование, недалеко ушли от идиотов по степени своего умственного развития. Так, напр., голова некоего жестокого убийцы, Фрея, рисунок которого обошел всю прессу в 1886-м году, может считаться подтверждающим фактом. Но, точно также как не все в Индии берутся за нож в жаркую погоду, точно также не все идиоты и еще менее того, не все слабоумные мужчины и женщины делаются убийцами; так что самому ярому криминалисту антропологической школы придется отказаться от мысли всеобщего истребление идиотов, если только он припомнит, сколько из них находится на свободе (некоторые – под надзором, а многие – даже имея здоровых людей под своим надзором); а, между тем, вся разница между этими несчастными и теми, которых отдали в руки палача, является, в сущности, лишь разницей обстоятельств, при которых они были рождены и выросли. Разве во многих, в других отношениех вполне «респектабельных» семьях, а также во дворцах, не говоря уже об убежищах для умалишенных, мы не находим людей, страдающих такими недостатками мозговой организации, которые д-р Ломброзо считает характерными, как показателей «преступного безумия»? Болезни мозга могут содействовать росту преступных наклонностей; но при других условиях, такого содействия может и не оказаться. Здравый смысл и доброе сердце Чарльза Диккенса помогли ему прекрасно понять эту простую истину и воплотить ее в образе мистера Дика.