Аннамухамед Клычев - Рыбаки (очерки)

Такими районами были: селение Николаевское и туркменские кочевья на Мангышлакском побережье. Так, жители Николаевского ранее производили лов рыбы английской наживной снастью. Это дешёвое и удобное по местным условиям орудие лова, получившее распространение только в конце XIX — начале XX веков, рыбакам давало хорошие уловы. Запрещение лова английской наживной снастью, конечно, сильно отразилось на интересах местных жителей.

Не видя выхода из создавшегося положения, рыбаки порой доходили до отчаяния.

В «Обзорных записках» за тот период русские чиновники не один раз писали о тяжёлом материальном положении жителей Мангышлака и, порой сочувствуя им, просили вышестоящие власти оказать бедствующему населению хоть какую-нибудь помощь. Русский царь иногда делал незначительные жесты. Чаще же он ещё более притеснял и ущемлял их интересы. Протокол совещания представителей от населения туркменского побережья Каспийского моря говорит об этом.

Собранное по приказанию Мангышлакского уездного начальника совещание из представителей населения Туркменской волости по обсуждению вопроса о тяжёлом положении ловецкого населения туркменского побережья Каспийского моря, в связи с запрещением ловли наживными снастями и угрожающей ему голодовке, пришло к следующим заключениям:

1. Запрещение ловли рыбы наживными снастями для всего ловецкого населения туркменского побережья равносильно прекращению рыбного промысла, единственно возможною для населения по местным условиям промысла и лишению населения средств к существованию.

2. В том случае, если отмена запрещения не последует или не будет дано новой отсрочки, необходимо или дать населению средства к пропитанию, или переселить его на удобные земли, где бы оно могло заниматься земледелием.

Занятие скотоводством населению недоступно по неимению скота и колодцев. Население с незапамятных времён занималось рыболовством, почему переход к другим занятиям был бы для него труден.

3. Так как ввиду запрещения ловли наживными снастями ватаговладельцы прекратили выдачу обычных ссуд хлебом, деньгами и товаром под будущий улов, население Туркменской волости и киргизы-рыболовы остаются на зиму без хлеба и необходимых продуктов.

Значительное большинство рыбачьего населения побережья не в состоянии прокормиться даже в течение месяца и вынуждено голодать.

Необходимо безотлагательно снабдить его хлебом хотя бы на пять месяцев, то есть до начала лова, если таковой будет разрешён, если же нет, то и для дальнейшего прокормления.

4. Так как вопрос о разрешении лова наживными снастями есть вопрос существования всего рыбачьего населения туркменского побережья, просим ходатайствовать о разрешении теперь же, не дожидаясь разрешения этого вопроса, послать депутацию в Петербург для принесения просьбы на Высочайшее имя, так как при представлении таковой же депутации государю императору четыре года тому назад его величество лично соизволило обещать депутатам удовлетворить их просьбу о разрешении лова наживными снастями.

Управитель Туркменской волости прапорщик Хаджа-Назаров

Старшины аулов (подписи)

Ответ пришёл быстро. 30 октября 1906 года управляющий Каспийско-Волжскими рыбными промыслами писал в канцелярию Туркестанского генерал-губернатора: «…Разрешить употребление наживной снасти никоим образом нельзя, так как она является орудием хищническим…», и далее: «По вопросу о разрешении жителям Мангышлакского и Красноводского уездов ловли рыбы в запретное время по всему побережью для собственного продовольствия совещание высказалось за необходимость не отступать от основных положений правил…»

Не удовлетворено ходатайство мангышлакцев и о выдаче пятирублёвых билетов, как «частью не имеющее особого значения».

Не один раз народ посылал своих представителей к царю. Ещё в 1887 году Хаджа-Назаров, один из влиятельных и уважаемых людей Мангышлака, и с ним аксакалы из других племён: Далмухамед Ходжатаганов, Джумагали Ахмедов, Джафар Кузбакарев и другие добились разрешения астраханского генерал-губернатора поехать в Санкт-Петербург на приём к Александру III, чтобы рассказать лично о тяжёлом положении рыбаков. Они просили русского царя помочь постоянно голодающему населению кредитом, продуктами питания, выделить орудия лова и, главное, снизить налоги. Царь сделал тогда жест. Он распорядился ассигновать незначительный долгосрочный кредит и приказал выделить для них небольшое количество рыболовных снастей. Но эта помощь была каплей в море. Народ продолжал голодать и бедствовать.

Не удивительно, что масса рыбаков находилась постоянно в долговой кабале, и многие из них в поисках лучшей жизни бросали обжитые места и перекочёвывали на новые.

Царские власти, предчувствуя недовольство народа, под видом изучения положения дел в Туркменской волости, направило представителей для обследования настроения и принятия на местах соответствующих мер. В Мангышлак с этой целью был послан есаул Ливкин. В своей записке «О нуждах рыбачьего населения Закаспийской области» от 4 марта 1906 года он признаёт, что население Мангышлакского уезда действительно «живёт бедно и не имеет никаких возможностей для улучшения своих условий жизни». В конце записки Ливкин указывал, что крайняя бедность населения требует для жителей туркменского берега Мангышлакского уезда разрешения употреблять этлики, улты, сандовы и английскую наживную снасть для лова красной рыбы и волокуши для лова сельди. Но русское правительство отменить новые правила не нашло возможным. Тогда население стало ловить рыбу с побережья для собственных нужд самовольно. Это было первым своеобразным протестом рыболовов против существовавшего строя.

Чтобы заглушить недовольство населения уезда, с одной стороны, а с другой — надеясь привлечь с целью развития рыбных промыслов русских и рыболовов других национальностей в эти места, царское правительство жителям Мангышлакского побережья снова представило некоторые незначительные льготы. Однако эти льготы народу большого облегчения не принесли.

Туркмены побережья, видя, что присоединение к России не оправдало их надежд, стали искать новые пути к улучшению своей жизни. В начале девятисотых годов аксакалы Мангышлака обратились к хивинскому хану с просьбой, чтобы он выделил для них земли, на которых можно было бы заниматься хозяйством. Хан сначала категорически отказал, но потом предложил им район на берегу Каспия — Барса-Гельмез. Мангышлакцы отказались от предложенных земель, потому что это были совершенно необжитые и бесплодные районы солончаков. Просили мангышлакцы приютить их и братьев-туркмен, проживающих в Персии — в Кумыш-Тёпе, Гергене и в Ставропольской губернии. Обращались с той же просьбой к астраханским туркменам, но безуспешно.