Эксперт Эксперт - Эксперт № 26 (2013)

— Все, самые разные. А критерии такие: школа должна хотеть, чтобы мы приехали, а мы могли бы заехать физически. Автобус огромный, а многие школы расположены так, что мы технически не можем к ним въехать.

— Из того, что вы говорили на НОСе, было ясно, что у вас есть видение структуры детских книг, чтения. Но вот когда- то была строгая вертикаль: младшие школьники, средние и так далее. По всем возрастам примерно разложены нормативные книги. Сейчас эта структура сохраняется? Не вполне понятно, как сюда могут встроиться книги издательств, с которыми вы работаете.

— Да, у нас своя структура. Когда мы автобус открывали, у нас была идея, что будут полки и каталог: книжки грустные, книжки для того, чтобы что-то понять, в таком духе. Не получилось, каталог все равно возрастной, но мы сами оцениваем, на какой возраст какая книжка. А в школах всюду по-разному. Программа-то есть, но она очень условная, что-то зависит от интересов учителя — у него все-таки есть возможность делать то, что он хочет. Общая тенденция такая: если в более раннем возрасте все не так и плохо, для младших школьников есть достаточное количество классических книг, то среднешкольникам и старшеклассникам часто приходится читать то, что им не по годам. Собственно, как и нам когда-то, а это сильно отвращает от книг. При том что существует много хорошей подростковой литературы, особенно переводной, но и у нас она появляется потихоньку, — которая и нужна, и важна. Нужна она для психологического развития ребенка, не столько даже литературного, а для того, чтобы литература встроилась в него как инструмент его адаптации к жизни, взаимодействия с самим собой, с другими людьми. Как ресурс.

Автобус «Бампер» снаружи...

— Раньше схема была простая: дети до четвертого класса, в пятом считается, что они уже совсем другие, в восьмом они еще раз другие. Сейчас так же четко выставляется граница, с какого класса начинается другая литература?

— Это вопрос с подвохом, все дети разные.

— Но они учатся вместе.

— В этом-то и загвоздка. Все зависит не от их уровня образования, не от класса, а от их психологического уровня. Кому-то вот это уже можно читать, а его сверстник еще не дорос. Или кто-то пропустил в детстве «Пеппи Длинныйчулок», значит, пусть в пятом классе, но надо прочитать. Тем более что она годится для чтения и в пятом классе. Но сейчас, если до школы «Пеппи» кто-то не прочитал, то ему не светит прочитать и позже, она не входит в школьную программу, хотя я и не понимаю, как такое возможно. Есть классические детские книги, которые все дети должны прочитать с родителями, а если родители этим не озабочены, то сейчас эти книги пройдут мимо ребенка. Вообще же, траектория чтения — сугубо индивидуальная вещь, и если бы об этом думали в нашей школьной системе, то учителю следовало бы работать с каждым ребенком по отдельности.

— То есть ему следует заниматься сознанием каждого ученика?

— Да, с каждым по отдельности. Давать задания на год, хотя бы внеклассное чтение строить на индивидуальной программе. Это несложно, не требует очень больших усилий. Не сочинения же писать по этой теме — хотя, в принципе, это был бы идеальный вариант. Но такого нет даже в маленьких школах. У меня средняя дочь учится в частной школе, у них восемь человек в классе, и, казалось бы, уж для восьми-то человек можно сделать индивидуальные траектории, но этим никто почему-то не озабочен.

— Вы и классическую литературу возите?

— Возим, но мало. Потому что мы возим то, что издано сейчас.

— Значит, « Пеппи» попадет, если она издана сейчас?

— Да, если недавно издана. Но есть книжки, которые в нашем автобусе быть должны, но их нет — потому что они сейчас либо не издавались, либо изданы нехорошо. «Винни Пуха» сейчас нет, потому что его нет в приличном виде, а без него же невозможно. Линдгрен вся необходима, но хорошо издали только «Пеппи», в АСТ (маленькие издательства к ней вообще не имеют доступа), — а все остальное ужасно. То же и с «Винни Пухом» — его делают даже с мультяшными картинками, что в корне неверно.

— А вообще в детских книгах картинки нужны?

— Да, нужны, но не слишком много. Это отдельное искусство — картинка не должна заменять литературу. Но, скажем, в «КомпасГиде» издаются книжки-картинки, где текста минимум, а я читаю ее взрослым людям, и они рыдают, потому что им сознание переворачивают.

— Ушла ли сейчас традиция сюсюканья, типа « мой маленький друг, вот я тебе сейчас кое- что расскажу, и ты сразу поумнеешь», « а вот зайчик пробежал»?

— Да. Вернее, пытаемся уйти. Общепризнанный факт, что впереди планеты всей — скандинавская литература. Они сюсюканьем вообще не грешат. Почему именно они? Там максимум уважения к детской сложности, дети — не простые, с ними нужно говорить честно и открыто, не упрощая материал. Они еще и сложнее могут быть, чем взрослые. Сейчас уже с большим уважением к ним относятся, наши писатели такие тоже появляются, но еще мало. Конечно, в «Бампере» такой подход: мы берем только те книги, которые изданы с уважением к детям. И написаны, и нарисованы. Всех этих щеночков с выпученными глазами и котят видеть невозможно, но большинство детских книжек иллюстрируется почему-то так, как будто дети вообще ни к чему не способны.

...и внутри

— Насколько родители должны понимать, что происходит в детской литературе сейчас?

— Книги ребенку покупают родители, и они, конечно, покупают только то, что знают, и то, что читали сами. У нас среднестатистический родитель заходит в автобус и спрашивает Маршака, Барто, Михалкова, Чуковского, Драгунского, Носова, в лучшем случае Крапивина.

— А как тогда быть с остальными книжками?

— Что делать… Мы говорим, что всего этого нет, а есть вот это. Они часто отвечают, что нет так нет и зачем только нам всякую ерунду привезли, этого нам не надо.

— Они не могут взять в толк, что время изменилось, или хотят в точности репродуцировать себя в детях? Или боятся, что кругом сейчас издается один ужас?