Руслан Хасбулатов - Великая Российская трагедия. В 2-х т.

“Все депутаты вышли на балкон под ликующие возгласы своих защитников, которые, может быть, впервые в эту ночь ощутили себя силой, способной успешно противостоять антинародной власти”. [42] "Советская Россия", 28 сентября 1993 г.

28-го, поздно ночью зашел секретарь. Говорит: — В приемной журналист Александр Гамов, — утверждает, что хорошо знает вас, Вы его примете?

— Пусть зайдет, — говорю.

Входит, здоровается. Зажигаю еще одну свечку, полумрак, Гамова едва вижу.

— 15 минут хватит?

Гамов смеется: — Хватит! У Вас в секретариате спокойная обстановка, почти как и раньше, не видно суеты, хотя людей больше. Да и вы выглядите получше, чем вас показывают.

Отвечаю, что чувствую себя физически неплохо, но...

— А кто Вам стирает, гладит рубашки?

Я ответил: “Я еще ночью 21-го выезжал домой, перевез в “Белый дом” весь свой гардероб”.

Вопросы по “канализационно-электрическим санкциям” президентской стороны против “Белого дома” я прокомментировал так: “Путчисты в августе 91-го были человечнее нынешних: тогда и свет горел, и горячая вода была, и правительственная и всякая другая связь работала... Не думал, что Ельцин будет таким жестоким... Хотя, помнится, в одном из своих выступлений в июле, сказал, что человеку безразлично кому принадлежит кованый сапог, которым разбивают его дверь в условиях диктатуры — коммунисту-солдафону или антикоммунисту- солдафону. А такую участь готовит стране Ельцин. А вот кто-то говорит: “Борис Николаевич такой добрый, а вот Руслан Имранович — “о кованом сапоге, как можно?”.

— Вы не жалеете о том, что не подчинились Указу Президента?

— Я не имел морального права поступить иначе. И потом, я — только Председатель Парламента, коллегиального органа.

— Президентская сторона считает, что вы сами спровоцировали Бориса Ельцина на эти кардинальные меры. В частности, говорят, что последней каплей было ваше “постукивание по воротнику”.

— Ну это — чепуха. Общество прекрасно знает истинные мотивы переворота. Оно не смирится с диктатурой Ельцина.

— Почему вы решили, что вас поддерживают? Ведь у “Белого дома” не так уж много людей...

— Я и не ожидал какой-то мгновенной массовой вспышки народного недовольства и прихода миллионов людей под стены Парламента.. Люди запуганы, живут в нищете. Но, тем не менее, они себя еще проявят, подождите — здесь скоро будут сотни тысяч. Они постепенно начинают понимать что к чему. И вы тоже измените свою позицию.

— Знаете, Руслан Имранович, что о вас говорят? Дескать, в “Белом доме” сидят сумасшедшие, они оторвались от народа и вообще не понимают, что происходит в стране...

— Вы-то знаете, что это обман. Почему ваша газета не пишет об этом? Сумасшедшие — в Кремле.

— Как долго вы собираетесь держать здесь оборону?

— До полной и окончательной победы над путчистами! Я верю, что заговорщики потерпят крах...

— Как переносит все это Ваша семья?

— Тяжело переживают. Жена даже заболела, дочка тоже, матушка (она сейчас в Грозном) тоже болеет, страшно переживает. Она уехала буквально за несколько дней до переворота, была обеспокоена, словно предчувствовала беду. Не очень- то мне сейчас легко. Но надо держаться. На меня же смотрят соратники, народ... За эти дни удалось только один раз связаться по телефону с домом. Дочка спрашивает: “Папа, когда придешь домой?. Я отвечаю: “Скоро, не волнуйтесь”. Она снова: “А ты живой вернешься?”. Я отшутился: “Мертвые не возвращаются...”

Активно действовал Валерий Зорькин, пытаясь каким-то образом разрубить тугой узел конфликта. Он часто бывал в “Белом доме”, когда туда еще пускали, встречался со мной, Руцким, депутатами, вел переговоры с Правительством, дважды разговаривал по телефону с Ельциным, организовал у себя совещание руководителей регионов. В частности, он предложил следующие меры:

Предложения

1. Съезд народных депутатов Российской Федерации принимает решение об одновременных досрочных выборах как Парламента, так и Президента, для чего принимается закон о выборах и закон об органах власти на переходный период (до принятия новой Конституции). После этого Съезд прекращает свою деятельность.

Созданные для разработки названных законов комиссии должны быть открыты и доступны для работы в них специалистов из всех ветвей власти, а также участников Конституционного совещания и Совета Федерации.

2. Съезд народных депутатов поручает ныне действующему Кабинету министров выполнять свои обязанности, работая при этом в режиме широкой гласности, при сохранении контрольной функции Верховного Совета на переходный период. Президент сохраняет за собой установленные конституцией полномочия в отношении Правительства.

3. После принятия предлагаемых решений Верховный Совет приостанавливает свою законотворческую деятельность и остается гарантом соблюдения законности при проведении выборов.

4. Конституционный суд Российской Федерации признается в качестве гаранта достигнутых соглашений, прекращая на данном этапе функции посредника в политическом противостоянии, и продолжает работать в обычном режиме, сосредоточив свое внимание на защите конституционных прав граждан.

Эти предложения тоже можно было принять, внести какие-то изменения — мы бы пошли на это. Но неуступчивость мятежного Кремля не позволила сделать этот разумный шаг.

Кремлевские идеологи уже неоднократно подкупали депутатов, переманивая их на работу в президентские структуры. Теперь они попытались сделать это более откровенно. Депутатам был роздан для сведения Указ Ельцина “О социальных гарантиях для народных депутатов Российской Федерации созыва 1990-1995 годов”. В нем было предусмотрено все: гарантия от ареста и привлечения к уголовной ответственности без согласия Президента, выходное пособие в размере годового оклада, закрепление служебных квартир в собственность, привилегированное медобслуживание и санаторно-курортное лечение до 1995 года, уход на пенсию раньше срока и многое другое. О самых последних холопов господа не вытирают так ноги, как сделал это Ельцин в полной уверенности, что иного обращения депутаты не заслуживают, иного языка не поймут.

Но составители указа в этом случае, как говорится, “пережали”. Он стал последней каплей в потоке пережитых унижений, заставившей, наконец, всех депутатов без различия фракций (за исключением отсутствовавших крайних “демократов”) распрямиться, “оглянуться во гневе”. Многие с горечью констатировали, что сами дали повод к подобному обращению с собой, к издевательству и над Парламентом, и над страной, что государственный переворот — лишь логическое звершение трехлетнего процесса. Депутаты оказали Ельцину неоценимые услуги, далеко не всегда объясняемые здравым смыслом и законом. Именно депутаты избрали Ельцина Председателем ВС, неоднократно наделяли его дополнительными полномочиями, санкционировали спринтерские президентские выборы. Не заметили опасности развала СССР, не препятствовали Ельцину-Горбачеву в разгоне союзного парламента, ратифицировали “Беловежский сговор”, одобрили гайдаровские “реформы”. Они спустили на тормозах декабрьский и мартовский путчи. Они не защищали своего спикера, непрерывно оскорбляемого ельцинистами и раньше других забившего тревогу о наступлении диктаторского режима.