Александр Шубин - Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года

Александр Шубин

Александр Шубин

ВЕЛИКАЯ РОССИЙСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ:

ОТ ФЕВРАЛЯ К ОКТЯБРЮ 1917 ГОДА

Москва

2014

УДК 3 23.272(47+5 7)< 1917> ББК 63.3(2)611 Ш95

Ответственный редактор А. Н. Романов

Шубин А.В.

Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года -М.: ООО «Родина МЕДИА», 2014, 452 с.

Книга известного российского историка Александра Шубина представляет собой комплексный анализ основных проблем зарождения и развития Великой Российской революции от Февраля к Октябрю 1917 года. В монографии подробно рассматриваются дискуссии отечественных авторов о причинах революции, развитие событий, позиции политических партий, политика правительств, обстоятельства прихода к власти большевиков и мифы об участии в этом процессе германских властей, альтернативы большевизму.

Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федерапъной целевой программы «Культура России» (2012-2018 годы)

УДК 323.272(47+57)<1917> ББК 63.3(2)611 Ш95

ISBN 978-5-905350-25-2

©А. В. Шубин, 2014 © ООО «Родина МЕДИА», 2014

445

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

Революция представляется обывателю адом кромешным. Послушать сегодняшних бойцов идеологического фронта, заполнивших телеэфир, - так в революции участвовали сплошь идиоты, бандиты и жулики. Миллионы людей сошли с ума, поскольку перестали думать о своих маленьких житейских заботах, а принялись сообща решать судьбы страны. Вертикаль власти, в которой добропорядочный обыватель видит основу благополучия отечества, затрещала да рухнула, похоронив под обломками золотую мишуру Российской империи. Вчерашние экстремисты и рабочие заполнили коридоры власти, где прежде нельзя было появиться без высокой протекции. Ужас, кошмар прошлого. Или будущего?

Сейчас снова гниют стропила «вертикали». И почти век спустя самое время вернуться к урокам той революции, к ее загадкам. Если Российская империя рухнула потому, что всех запутали, обманули загадочные масоны, то почему умнейшие люди старой элиты оказались в дураках? Если Ленин - полоумный авантюрист, да еще и разоблаченный немецкий агент, почему за ним пошла четверть населения России, причем самая сплоченная и активная? И могла ли история страны сложиться иначе, была ли тогда альтернатива крушению империи и победе большевизма? А значит - альтернатива всей советской эпохе с террором и прорывом в космос, с победой над нацизмом и с чернобыльской катастрофой, с индустриализацией и перестройкой.

В феврале 1917 г. не «белая кость», наследники древних вырождающихся родов, а люди из толщи народной получили шанс определить судьбу страны на десятилетия. Впервые со времен Смуты XVII в. миллионы людей смогли выйти из скотного двора, где их держала Система, на холодный, ветреный простор Истории. Впервые за несколько поколений они почувствовали себя людьми, а не тварями дрожащими. Одни принялись грабить, другие в ужасе бросились назад в теплый хлев, но третьи - и таких тоже были миллионы - стали писать нашу историю. Пусть неумело, с ошибками. Но спасибо им за это. Лучше так, чем история, напечатанная чиновниками под копирку.

Революция - явление всеобъемлющее, охватывающее все стороны жизни общества. Под революцией понимались и прорывы эволюционного развития, и качественные скачки в развитии, и переходы от одной социально-экономической формации к другой, и социальные перевороты, связанные с вторжениями в отношения собственности, и разрушительные социальные взрывы, и политические перевороты, своего рода «обвалы власти», либо просто «нарушения системного равновесия». Некоторые из этих точек зрения совместимы между собой, но, на мой взгляд, они трактуют явление либо расширительно, либо, напротив, зауженно.

К сожалению, понятие революции, как правило, формировалось индуктивно, как логическая конструкция, основанная на том, что важнее всего для автора - конституционное устройство либо экономика, смена правительства или мифы общественного сознания. В итоге исследователи, предлагающие определения, нередко перечисляют самые разные стороны процесса, перемежая их трудноопределимыми понятиями вроде «радикальное», «быстрое», «фундаментальное», «качественное», «сбой», «нарушение равновесия». Иногда выдвигаются критерии, которые автор считает положительными или отрицательными в силу своей идеологии, и на этом основании считает их критерием революции (например, «далеко идущие изменения», направленные на модернизацию и централизацию) 1 1 См. напр., Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 6; Там же. Т. 21. С. 115; Коваль Б. И. Революционный опыт XX в. М., 1987. С. 372-374; ХохлюкГ. С. Уроки борьбы с контрреволюцией. М., 1981. С. 21; Маклаков В. А. Из воспоминаний. Нью-Йорк, 1984. С. 351; Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. М., 1999. С. 53. Обзор определений революции, выдвигаемых зарубежной политологией и социологией, см.: О причинах русской революции. М., 2010. С. 9-11; Концепт «революция» в современном политическом дискурсе. СПб., 2008. С. 131-142. . Все эти критерии не позволяют четко отделять революцию как явление от других похожих процессов, четко датировать революции. Более того, классические политологиче-

ские определения, как мы увидим, бывают и вовсе не применимы к реальным революциям.

Историк В. П. Булдаков пытается отождествить революцию с архаичной смутой: «Революция может рассматриваться как дикая реакция на латентные формы насилия, которые приняли социально-удушающую форму... Революционный хаос можно рассматривать как раскрытие «варварского» человеческого естества, запрятанного под ставшей тесной оболочкой «цивилизаторского» насилия власти» 2 2 Булдаков В.П. Красная смута: Природа и последствия революционного насилия. М., 2010. С. 7. Не случайно, как признает Булдаков, его «книга оказалась менее всего востребована теми, кому адресовывалась в первую очередь - историками» (С. 5). Предложенное им сочетание либеральной идеологии и «психопатологии» вряд ли могло получить широкую поддержку в историографии. Но привлекаемый автором эмпирический материал о насилии периода революции ценен для уточнения картины революционного процесса. . Нет, не может революция так рассматриваться, в её сути во всяком случае. Дело в том, что конфликт «цивилизаторского насилия» и «варварского» естества существует от начала цивилизации, а революции, о которых идет речь - явление куда более позднее. Вопрос о том, были ли революции в древности и что под ними понимать - остается дискуссионным, но события, которые принято называть революциями в современном понимании слова, возникают только в Новом времени.