Николай Каронин-Петропавловский - По Ишиму и Тоболу

Такъ укрѣпилось право захвата. Земли было еще такъ много, что каждому хватало по извѣстной долѣ хорошей земли. И каждый сталъ безконтрольно владѣть тѣмъ, что успѣлъ взять. Онъ могъ засѣвать свою землю, могъ на десятки лѣтъ оставить ее пустовать, но она все-таки принадлежала ему. Состоятельные крестьяне строили на своихъ земляхъ заимки, т.-е. лѣтнія избушки съ сараями и овинами. Заимки еще болѣе санкціонировали индивидуальную собственность, которая начала передаваться по наслѣдству, отъ отца къ сыну и далѣе.

Съ теченіемъ времени индивидуализація подвинулась такъ далеко, что въ общій строй захватной системы вошли и тѣ земли, которыя лежали вблизи деревень; современемъ онѣ стали передаваться по наслѣдству.

Тѣ же самыя причины вліяли на способъ сѣнокошенія. Косилъ всякій тамъ, гдѣ ему нравилось и куда онъ явился первымъ. Впрочемъ, это практиковалось только на удаленныхъ отъ деревни участнахъ, да и то вело за собой безконечныя и непрекращавшіяся распри. Что касается луговъ, находящихся неподалеку отъ деревень, то они ежегодно передѣлялись, и сомнительно, чтобы было время, когда эти луга не передѣлялись.

Нарисованная нами схема землевладѣнія и выясненіе того пути, по которому шло развитіе сибирскихъ общинныхъ порядковъ, даютъ возможность представить прошедшее этого землевладѣнія лишь въ общихъ чертахъ. Схема не всегда совпадаетъ съ дѣйствительно существующими фактами.

Причина этому та, что порядки сибирскаго землевладѣнія не установились прочно до настоящаго времени. Зависитъ это не только отъ обилія земли, которое позволяетъ крестьянамъ относиться съ меньшею ревностью къ каждому клочку ея, но и отъ другихъ явленій сибирской деревни. Упомянемъ, напр., о той легкости, съ какой крестьяне бросаютъ свои надѣлы въ одномъ, перебираясь на другую землю другого общества; эти постоянныя перебѣжки совершаются всего чаще среди одного общества; одинъ домохозяинъ покупкой или другимъ какимъ путемъ пріобрѣтаетъ землю другого, а этотъ другой тоже какимъ-нибудь путемъ завладѣетъ землей третьяго; и если бы еще участки переходили изъ рукъ въ руки цѣликомъ, а то переходятъ они мелкими частями, производя непонятную пестроту въ землевладѣніи. Нерѣдко замѣчаются такія явленія: крестьянинъ владѣетъ безспорно извѣстнымъ участникомъ или группой участковъ, а платитъ подати за другія земли, находящіяся въ другомъ обще. ствѣ; далѣе, нѣсколько домохозяевъ сразу предъявляютъ притязанія на одинъ и тотъ же участокъ, и между ними начинаются нескончаемые споры.

Система заимокъ также составляетъ источникъ путаницы въ землевладѣніи; такъ какъ заимки строятъ почти исключительно только богатые домохозяева, то бѣдные, вслѣдствіе захвата, часто лишаются очень существенныхъ частей земли, вслѣдствіе чего въ нѣкоторыхъ деревняхъ происходятъ отмежевыванія извѣстнаго количества земли отъ богатыхъ въ пользу недостаточныхъ.

Но самый ужасный безпорядокъ производятъ мертвыя души или, какъ онѣ здѣсь называются, «упалыя души». Въ исключительно рѣдкомъ хозяйствѣ нѣтъ этихъ мертвыхъ душъ, высылающихъ изъ своихъ могилъ подати. Большинство же домохозяевъ принуждено вѣчно считаться съ мертвецами. Принципіальный порядокъ при этомъ такой: всякій долженъ платить столько мертвыхъ душъ, сколько имѣетъ, и владѣетъ тою землей, какая искони принадлежитъ его роду. Это выходитъ просто. Но на практикѣ этого почти никогда не бываетъ. Домохозяева несостоятельные просятъ міръ сбавить съ нихъ часть мертвыхъ душъ. Міръ уважаетъ просьбы и перекладываетъ души на болѣе зажиточныхъ, а зажиточные требуютъ за это извѣстныхъ привилегій при землевладѣніи, напр., при дѣлежѣ покосовъ; часто ихъ требованія исполняются, а иногда нѣтъ — происходятъ безконечныя ссоры.

Особенно обильная пища для ссоръ является въ тѣхъ частыхъ случаяхъ, когда перелагается съ одного общинника на другого не цѣлая душа, а, напр., половина, четверть, — тогда происходитъ путаница, въ которой и сами крестьяне нерѣдко ничего не могутъ сообразить. Извольте-ка удовлетворить надлежащимъ количествомъ земли, напр., осьмушку души!

Изъ сказаннаго видно уже, что сибирская община не пришла еще къ опредѣленнымъ формамъ землевладѣнія. Въ одномъ случаѣ захватные участки признаются неприкосновенными и передаются по наслѣдству: въ другомъ случаѣ тѣ же самые участки признаются подлежащими урѣзкѣ или прибавкѣ — рѣзкое противорѣчіе крестьянской мысли. Въ одномъ случаѣ община предъявляетъ свои верховныя права, въ другомъ она какъ бы забываетъ объ этихъ правахъ. Она пока считаетъ себя безсильною внести равномѣрный порядокъ во взаимныя отношенія между своими сочленами и ограничивается ожиданіемъ новой ревизіи, — ожиданіемъ, которое въ нѣкоторыхъ деревняхъ сдѣлалось просто мучительнымъ, — до такой степени безконечныя столкновенія всѣмъ надоѣли.

Это регулированіе владѣніемъ землей все-таки идетъ естественнымъ путемъ, хотя и медленно, почти незамѣтно. Чтобы указать, въ какую сторону направляется это движеніе, мы разскажемъ два случая изъ деревенской жизни Ишимскаго округа.

Одинъ касается разграниченія земель между двумя или нѣсколькими общинами, владѣвшими землею до этого времени сообща. До послѣднихъ лѣтъ между крестьянами разныхъ деревень происходили ежегодно схватки, ссоры, драки; то и дѣло крестьянинъ одной общины завладѣвалъ землей крестьянина другой общины, пользуясь тѣмъ, что междуобщинвой грани не было и земля считалась общей. Чаще же всего схватки происходили между двумя деревнями во всемъ ихъ составѣ; при сѣнокосѣ драка между двумя мірами была дѣломъ до такой степени обыкновеннымъ, что, собираясь на сѣнокосъ, всѣ запасались оружіемъ: кто бралъ хорошую сырую березу, кто ограничивался литовкой, надѣясь, что на мѣстѣ побоища онъ всегда можетъ найти достаточно толстое дерево. Обыкновенно одна деревня успѣвала раньше пріѣхать на луга и выкосить много травы; въ такомъ случаѣ другая деревня, приведенная въ негодованіе этимъ поступкомъ, сразу нападала съ кольями и косами. И, прежде чѣмъ убирать сѣно, обѣ партіи успѣвали сдѣлать достаточное число фонарей подъ глазами и глубокихъ дыръ на тѣлѣ.

Это продолжалось, повторяемъ, до послѣдняго времени, когда всѣ рѣшили такъ или иначе покончить съ этими драками. Приглашали землемѣровъ и разверстывали свои угодья. При этомъ раздѣлъ совершался не на основаніи только права захвата, но и на принципѣ равноправности: къ тѣмъ землямъ, которыми члены общины владѣли испоконъ вѣка и на правахъ наслѣдственной собственности, пріобрѣтенной захватомъ, прибавлялись земли, не принадлежащія собственно данной общинѣ, а прирѣзанныя къ ней другою общиной въ виду равноправности и соблюденія справедливости. Правда, во многихъ случаяхъ, при этихъ размежеваніяхъ, происходилъ подкупъ землемѣра одною общиной, чтобы заставить его обрѣзать въ угодьяхъ другую общину, но даже и въ этомъ случаѣ признаніе каждымъ права за каждымъ другимъ на ровное надѣленіе землей было несомнѣнно, хотя на дѣлѣ это признаніе и не осуществлялось, благодаря подкупу.