Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6426 ( № 32 2013)

Очень интересные открытия Гудкова и Сенкевич ждали летом 1938 года на Казыме, где они впервые услышали на языке ханты от своих бывших учеников Даниила Тарлина и Дмитрия Тебетева сакральные песни, исполнявшиеся на недоступном для приезжих людей медвежьем празднике, старинные былины, связанные с христианизацией Севера при Филофее Лещинском, а также сказки и мифы с необычными сюжетами.

Но самые большие надежды Сенкевич и Гудков возлагали на Лазарева, с которым ещё в 1935 году начал работать Штейниц. Супруги уже в 1938 году отметили: «У Григория Лазарева нет предшественников, так как у хантов не было художественной литературы, её функции выполняет только устное народное творчество. К этому-то роднику народной поэтики и обратился молодой поэт. Несмотря на ряд стилистических недочётов, неизбежных у молодых поэтов, нынешние стихи Лазарева – это уже настоящие поэтические произведения, первые ласточки зарождения хантыйской художественной литературы» («Советская Арктика», 1938, № 10/11).

Позже супруги составили из произведений своих питомцев сборник «Хантыйская и мансийская поэзия». Эта книга вышла в 1940 году в Омске.

А потом началась война. Гудков ушёл на фронт и не вернулся. А Сенкевич после Победы занялась саамским языком… К сожалению, хантыйский язык и нарождавшаяся литература этого народа на много лет оказались вне поля зрения новых исследователей.

Теги:хантыйская литература

Светлана НЕСТЕРОВА родом из казымских хантов Молдановых. Изучает хантыйскую литературу. Автор монографии о ведущем хантыйском писателе Еремее Айпине. Сейчас готовится к выходу работа о зачинателе хантыйской письменной литературы Григории Лазареве.

- Чем интересно для вас творчество Еремея Айпина? В чём новаторство его прозы?

– По творчеству Еремея Айпина можно изучать процесс развития хантыйской литературы: становление жанров, разнообразие тем и мотивов, систему образов, художественные средства и т.д.

Поскольку в область моих интересов входит выявление фольклорно-мифологических истоков хантыйской прозы, я нахожу у Айпина то, что близко лично мне. Этот писатель на протяжении долгих лет пробует писать без искажения мифологической реальности, созданной народом. В современном литературном процессе традиционные верования и мифы отходят на второй план, на пике популярности создание мифоподобных произведений. А Айпин чувствует грань соприкосновения реальности с фольклором, подогревая внимание читателей к историческому прошлому нашего небольшого, но уникального народа.

– В хантыйскую литературу сейчас пришло несколько этнографов (в частности, Татьяна и Тимофей Молдановы). Насколько это обогатило современный литературный процесс? И чем обогатило этнографию?

– В литературное творчество Татьяна и Тимофей Молдановы пришли уже состоявшимися специалистами в области этнографии. Они опубликовали достаточно много исследований по фольклору и мифологии, а также сборников произведений устного творчества. Наверное, главная цель их исследовательской деятельности – сохранение и передача информации последующим поколениям хантов. Молдановы – противники помпезной демонстрации элементов народного творчества. Но они с удовольствием принимают участие в работе детских этнографических стойбищ, где через определённые педагогические приёмы создают подлинную этническую среду.

Вспомним сказки, которые Татьяна Молданова сочиняла для своих племянников. Они подготавливают к восприятию основ традиционного хантыйского мироощущения. Тимофей Молданов, имея большой исполнительский опыт аутентичных произведений, смог реализоваться в индивидуальном поэтическом творчестве.

Кроме того, Молданов – великолепный рассказчик, обладающий знанием сказочных традиций. Он способен заинтересовать собеседников увлекательными историями, которые вполне могут быть отдельными устными произведениями – быличками.

В последние годы, оценивая процесс развития науки в Югорском крае, надо признать: этнографы Молдановы – самые известные и цитируемые исследователи из числа народа ханты.

– Не так давно на Ямале очень ярко заявила о себе Юлия Накова (она – из приуральских хантов). Как вы оцениваете её творчество? Кто ещё из носителей шурышкарского диалекта вас заинтересовал?

– Юлию Накову я знаю как исследователя в области этнографии. Очень интересны её публикации, подготовленные на основе собственных наблюдений за изменением мироощущения человека, живущего в тундре и переехавшего в город.

Не так давно я прочитала в журнале "Мир Севера" и прозу Наковой. В литературу, как мне кажется, она пришла через этнографию. А эта наука даёт ключ к познанию каких-то сакральных вещей, которые не всегда понятны обычному человеку.

Всегда радуют новые имена. Мне интересны сочинения Владимира Енова, Дарьи Озеловой, Николая Нахрачёва[?]

– В последнее время у хантов сформировалась не только замечательная плеяда писателей (к названным вами именам я бы добавил Леонтия Тарагупту, Елену Тарлину и Ульяну Молданову), но и появились собственные литературные критики и исследователи. Я имею в виду, в частности, Марину Рачинскую и её работы о писателях из числа шурышкарских хантов и исследования Реональды Ользиной о носителях среднеобского диалекта. Чего уже удалось добиться хантыйским критикам? И какие проблемы пока не решены и требуют дальнейшей работы?

– Заслуга Марины Рачинской – в представлении произведений начинающих хантыйских писателей всей читающей России. Она проводит кропотливую работу по переводу произведений хантыйских писателей на русский язык. Конечно, специфика переводческой деятельности требует знания особенностей хантыйского языка и стихосложения. Но ясно, что литература не должна жить только в своей изолированной среде, то есть существовать лишь на языке оригинала. Для полноценного развития литературного процесса необходимо взаимодействие с общемировой культурой, а это достигается посредством переводов на языки других народов.

По поводу Ользиной я бы с вами поспорила. Она прежде всего журналист. Ользина в региональной прессе высказывает своё личное мнение об утрате языка и традиционной культуры и ищет пути создания единого литературного языка народа ханты. Её тревоги мне понятны.

Но не так давно Ользина сказала, что у нас, у хантов, пока некого изучать. «Получается, что достаточно хоть что-то и как-то написать, – заявила Ользина, – чтобы считаться хантыйскими Пушкиными или Толстыми». На мой взгляд, никто из числа ханты не претендует на то, чтобы стать ещё одним Пушкиным. Но каждый из наших самородков стремится следовать примеру великого писателя.