Анатолий Бернацкий - Идеальные преступники

Полицейский Э. Ружемо имел замечательное хобби: он много лет собирал графические листы и литографии. И в свободное от работы время с большим удовольствием рылся в пыльных развалах в поисках интересных находок.

На этот раз в одной из букинистических лавок на берегу Сены его наметанный глаз среди выставленных листов неожиданно наткнулся на литографии с автографами Сальвадора Дали. Но больше самих литографий полицейского удивила проставленный рядом с подписью 1985 год. Изумление было вполне оправданно: ведь начиная с 1980 года, художник категорически отказался подписывать литографии.

Понятное дело, что подозрения полицейского не остались без внимания, и литографии были подвергнуты тщательной экспертизе, в результате которой был раскрыт подлог и подписи, и даты.

Начав распутывать криминальный клубок, следователи оказались на парижской улице Вожирар, в мастерской Жоржа Амона. Много лет назад этот человек приобрел у Дали право на тиражирование с подлинных досок 11 авторских листов. Вместе с досками он получил от художника также тысячу листов чистой бумаги, на каждом из которых Дали оставил свой автограф.

Тираж напечатанных работ разошелся мгновенно. Но, чтобы не прерывать прибыльный процесс, вошедший во вкус Амон, вместе с подручными, стал выпускать фальшивые литографии с, конечно же, фальшивыми подписями. Продолжалась эта операция в течение десяти лет. Можно только представить скольких любителей живопись обманул Амон и какой капитал он сколотил, если из его мастерской было вывезено 70 тысяч листов «фальшивого» Дали.

Временем рождения этой фирмы можно считать осенний вечер 1945 года, когда в маленьком кабачке на окраине разрушенного Любека встретились двое — реставратор Дитрих Фей и живописец Лотар Мальскат. Следует заметить, что они были знакомы не первый год: еще в 1937 году они вместе реставрировали в Шлезвигском соборе росписи XIII века.

На этой встрече Фей предложил Мальскату, который был способный художником, заняться подражанием знаменитым мастерам с тем, чтобы с его помощью продавать их простакам как подлинники.

Лотар сопротивлялся недолго. Особенно после того, как получил от Фея в качестве аванса солидную пачку марок. А уже через несколько дней Фей принес Мальскату репродукции картин старых мастеров и заказ на первые подделки…

Негласная фирма «Фей и Мальскат» просуществовала шесть лет. За это время из мастерской Мальската вышло не менее 600–700 фальшивок — картин, акварелей, рисунков. Репертуар Лотара был весьма обширным — от Рембрандта до Пикассо. С одинаковой легкостью он фабриковал «подлинные» произведения как старых, так и новых мастеров живописи: Ватто, Коро, Ренуара, Мане, Дега, Гогена, Матисса, Марка Шагала…

Наиболее знаменитой подделкой Мальската были фрески в церкви св. Марии в Любеке, заказ на реставрацию которой в 1948 году получил Фей. Случай этот примечателен тем, что здесь фальсификатором оказался официальный реставратор.

Когда в результате бомбежек часть штукатурки в церкви обрушилась, то открылась старая роспись стен, для восстановления-реставрации которой и пригласили Мальската. Однако, как потом выяснилось, от старых росписей практически ничего не осталось, и осуществить реставрацию оказалось невозможным. Чтобы не потерять выгодного контракта, Мальскат, с ведома нескольких своих коллег, осуществил грандиозный подлог.

Длительное время он, запершись с несколькими помощниками в церкви, рисовал свободные композиции, сочетавшие в себе скудные остатки фресок Мариенкирхе с элементами романской и готической живописи. На стенах алтарной части он, не связывая себя вообще никакими остатками, заново написал фигуры Марии с благословляющим младенцем Христом и святых по сторонам.

В сентябре 1951 года Любек широко отметил 700-летие замечательного памятника — церкви св. Марии. Даже выпустили почтовые марки с изображением «древнейших росписей». Спасителем национального сокровища назвали Фея, и он оказался не только в центре внимания, но и был щедро вознагражден. Обиженный Мальскат решил отомстить за поруганную честь, и лично явился с признанием к церковному советнику доктору Гебелю.

Скандал вряд ли имел себе равных в то время. По всей Европе его называли величайшей аферой XX века. Специалисты, ученые, реставраторы, сотрудники ведомства по охране памятников старины не хотели верить Мальскату, говоря, что он страдает манией величия. Только через длительное время Мальскату удалось добиться назначения специальной комиссии экспертов во главе с крупным знатоком — доктором Грундманом.

Скандал начал разрастаться. Оказалось, что комиссия обнаружила и другие шедевры реставрационной деятельности фирмы Фея. В частности, вскрылась полная подложность «реставрированных» росписей капеллы госпиталя св. Духа и церкви св. Катерины в Любеке. Работы вели все те же Фей и Мальскат. Между прочим, оказалось, что Мальскат даже не сбивал старую штукатурку. Он писал прямо по ней, не утруждая себя излишней работой.

Действительно древняя живопись XIII века — а точнее, ее жалкие остатки были обнаружены лишь после того, как комиссия очистила древние стены церквей. За 500 лет от старой живописи практически ничего не осталось. «Этот слой был покрыт темно-серым фоном с какими-то маленькими цветными пятнышками»…

В августе 1954 года над организаторами скандального подлога начался судебный процесс, продолжавшийся до января 1955 года. Своим решением суд приговорил, соответственно, реставратора Дитриха Фея к 20, а живописца Лотара Мальската к 18 месяцам тюрьмы.

В 1984 году музею Дж. Поля Гетти в Малибу, шт. Калифорния, представилась возможность приобрести античную статую юноши-атлета (куроса), выполненную из мрамора. Как утверждали, возраст этой прекрасно сохранившейся статуи высотой более 2 м превышает 2500 лет, однако она не была известна искусствоведам, поскольку многие десятилетия находилась в частной коллекции в Швеции. Полагая, что статуя представляет собой исключительную ценность, ее владелец запросил за нее сумму, значительно превышающую когда-либо заплаченную за античную статую; по сообщениям нескольких крупных газет, сумма составляла где-то от 8 до 12 миллионов долларов.

Согласно Марион Тру, хранителя музея из отдела древностей, большинство искусствоведов, осмотревших статую, сочли ее подлинной. Однако были и такие, кто усомнился в ее подлинности. Больше всего их смущали некоторые стилистические отклонения от известных образцов и то, что статуя столь прекрасно сохранилась. Кроме того, при обследовании ее поверхности в ультрафиолетовых лучах были обнаружены подозрительные особенности.