Эксперт Эксперт - Эксперт № 33 (2013)

Военные учения на Дальнем Востоке не только показали высокую боеготовность российских войск, но и продемонстрировали, что слабость российских позиций в этом регионе — кажущаяся

Фото: ИТАР-ТАСС

Упрямство России — серьезный вызов для США. С одной стороны, в стране существует мощный двухпартийный консенсус о необходимости создания масштабной противоракетной обороны, и администрация Обамы вынуждена так или иначе его продвигать. С другой — американский бюджет, в том числе его военная часть, сильно перенапряжен. За последние десять лет госдолг США в абсолютном выражении вырос примерно в три раза, а в относительном (в процентах ВВП) — почти в два раза. Одновременно поддерживать и развивать значительный ядерный арсенал, арсенал высокоточного оружия и разрабатывать и развертывать ПРО становится для США непосильным бременем. (Прибавьте к этому, например, еще десять авианосцев, содержать которые — удовольствие не из дешевых.) Сократить свои ядерные силы в одностороннем порядке американцы тоже не могут, поскольку в стратегическом плане (как средство сдерживания и возмездия) ядерное оружие и оружие высокоточное (каким бы ни было эффективным последнее) не эквивалентны.

Даже развитие перспективных систем вооружения вроде гиперзвуковых ракет — при наличии у вероятного противника достаточно мощных СЯС — не позволяет получить гарантию от нанесения неприемлемого ущерба в ответном ударе (в принципе достаточно, чтобы взлетела одна тяжелая МБР с десятью боеголовками, не говоря уже о ракетном залпе единственной уцелевшей атомной подлодки). При этом развитием своих ядерных сил американцы по окончании холодной войны пренебрегали, увлекшись в угоду ВПК более продвинутыми военными игрушками. Урезать технологичную часть военной программы Обаме никто не даст по внутриполитическим причинам (по крайней мере, пока), а сокращать ядерную — плохо.

Фото: ИТАР-ТАСС

Заточенный в центре

Таким образом, решение Обамы не встречаться с Путиным — это отражение стратегического тупика, в котором оказались США. Положение осложняется тем, что пространство для маневра у нынешней администрации очень ограничено. И дело тут не только в череде скандалов, но и в общем кризисе американского политического класса. Неожиданное появление такой фигуры, как Обама (напомним, что многие прочили ему роль «американского Горбачева», который сумеет адаптировать политику США к постепенной утрате роли гегемона), стало свидетельством того, что провальное президентство Буша-младшего форсировало закат «американской империи» и сохранять контроль над политическим пространством традиционному двухпартийному истеблишменту становится все труднее.

Одновременно с появлением на левом фланге Обамы на правом возник феномен ультраконсервативной «партии чаепития». Если от Обамы ожидали, скажем так, некоей европеизации США, то чаепитчики, которые в какой-то момент чуть было не раскололи Республиканскую партию, были настроены сделать Америку еще более американской. В итоге Обаму удалось удержать на центристских позициях (например, это проявилось в назначении на должность вице-президента видного представителя демократической аристократии Джо Байдена), а бунт чаепитчиков был подавлен, хоть и не без труда.

Тем не менее напряжение на противоположных флангах никуда не делось. Любое движение демократической администрации влево (вроде попытки реформировать систему здравоохранения или ужесточить контроль над оборотом стрелкового оружия) тут же приводит к радикализации правых. Острота их реакции во многом базируется на неблагоприятных для республиканцев демографических тенденциях. Так, в 2012 году смертность среди белых американцев нелатиноамериканского происхождения впервые превысила рождаемость. Ранее прогнозировалось, что смертность среди белых начнет превышать рождаемость не ранее чем в 2020 году. Однако кризис ускорил процесс, фактически в США начало сходить со сцены поколение послевоенного беби-бума 1946–1964 годов (оценивается примерно в 78 млн человек), которое составляет костяк нынешнего американского общества.

Сегодня среди детей в возрасте до пяти лет белые дети составляют лишь половину — 50,1%, уже в скором будущем они окажутся в меньшинстве. Так что процесс размывания белого ядра США набирает обороты. Ускорить его может, например, инициатива по предоставлению гражданства нелегальным мигрантам, число которых официально оценивается в 11 млн человек, а неофициально — до 20 млн человек. Республиканская же партия сегодня преимущественно партия белых, которые опасаются стать чужими в своей стране. Для этих людей Обама — наглядное олицетворение их страхов, поэтому любые шаги его администрации вызывают повышенную реакцию.

В свою очередь, и Обама возник не на пустом месте, а как реакция на временами довольно экзотические для начала XXI века взгляды и политику консервативно настроенных республиканцев. Поэтому, чтобы не допустить радикализации левого крыла демократов и правого крыла республиканцев, Обама, как политик уже сравнительно встроенный в истеблишмент и к тому же растерявший полученный на старте своего президентства фантастический мандат доверия, вынужден прочно сидеть в центре, избегая серьезных решений, которые могли бы разрушить хрупкое политическое равновесие.

Между тем положение в стране требует как раз таких решений. О том, что ситуация в экономике США постепенно нормализуется, в СМИ говорится довольно много, гораздо меньше внимания уделяется негативным процессам, которые развиваются, несмотря на масштабные стимулирующие меры. С начала 2000-х устойчиво снижается использование рабочей силы. Кризис 2008 года и последовавшая стагнация не запустили, а лишь ускорили этот процесс. А ведь с начала 1970-х этот показатель устойчиво рос, так что речь идет о структурном сдвиге, о развороте долговременного тренда, о снижении способности экономики создавать рабочие места. (Снижение безработицы за последние два с половиной года с 10 до 7,4% тут не вполне показательно, поскольку учитываются лишь те, кто активно ищет новое место, а это спустя несколько месяцев без работы делают далеко не все.)

С середины 2000-х начал ломаться повышательный тренд такого показателя, как почасовой выпуск продукции. За последние семь лет американские нефинансовые компании недобрали относительно тренда процентов десять прироста эффективности производства. Примерно с того же момента началось сокращение внешнеторгового дефицита США, который традиционно рассматривался как показатель силы американского бизнеса — волны экономической экспансии обычно имели четкую корреляцию с периодами роста торгового дефицита. В общем, экономическая ситуация остается сложной, скорого выхода на траекторию нормального роста ждать не приходится. Поэтому смягчить упомянутые выше политические риски за счет ощутимого повышения благосостояния американцев не удастся еще долго. Хорошо если не будет ухудшения. Потому что не ясно, как на очередную волну падения уровня жизни отреагирует средний класс — в стране с кучей оружия на руках, с многочисленными стрелковыми клубами, со своей историей правого терроризма (вспомним теракт в Оклахома-Сити в 1995 году, да и свежий, весьма неполиткорректный фильм «Штурм Белого дома» с незадачливым чернокожим президентом-миротворцем тоже будет уместно упомянуть). Так что Обаме явно есть на что потратить остатки своего политического капитала и кроме встреч с непопулярным в США российским президентом.