Эксперт Эксперт - Эксперт № 33 (2013)

Обсуждаемый проект прекрасно смотрится в паре с инициативой ВС: снова ограничить юрисдикцию суда присяжных — теперь лишь теми преступлениями, за которые грозит пожизненное заключение. Масштабы очередного ограничения невелики: говорят, сейчас в год присяжные разбирают около шестисот дел, а будут около пятисот, — но важен вектор перемен. А он бесспорен: поскольку присяжные оправдывают чуть не четверть обвиняемых, а профессиональные судьи — меньше процента, то новшество ещё ужимает шанс соскочить с конвейера, на котором штемпелюют обвинительные заключения.

Пора наконец спросить себя, почему же многолетние — и не встречающие никаких возражений! — призывы к независимости третьей власти приносят так мало плодов, а настоящая тенденция, как мы видим, направлена в обратную сторону. Иногда говорят, будто первая власть держит третью в таком жёстком подчинении, чтобы в политически важных делах не опасаться неправильного вердикта. Это было бы странно: для политически важных дел особых рычагов не требуется. Вон, при всей независимости американских судов, тамошний Белый дом не сомневается же, что ни в одном суде США Сноудена не выручит никакая первая поправка. Нет; власть, возможно, и сама хочет независимого суда, но хочет не слишком сильно, в вялом режиме «конечно, хорошо бы» — и всё время находятся более важные дела, не дающие ненасущное желание утолить.

Реальная независимость судов не соткётся из воздуха ни по приказу, ни по результатам референдума; даже при наличии вроде бы задающих её правовых норм она вырастает ( может вырастать) в привычную силу в ходе повседневных столкновений более или менее независимых субъектов как небезопасный и никого особо не радующий, но в итоге оптимальный способ охраны своих интересов. В России же этих самых более или менее независимых субъектов не то чтобы нет, но их количество, как и степень их независимости, с годами явно сокращаются. Я сейчас не только о том, что в стране несуразно мало — и всё меньше — денег, не проистекающих сразу или через одно колено из казны. То, что способность и юридического, и физического лица отстоять себя при внешней атаке в девяноста девяти случаях из ста зависит если не от «крыши», то от «завязок» во властных структурах (прежде всего в силовых), нельзя объяснять только слабостью судов. Государство продолжает наращивать влиятельность прямо или чуть косвенно контролируемых им структур, что плохо совместимо с разведением вольных самодостаточных субъектов, а значит, и с независимостью суда.

Председатель думского комитета по экономической политике Руденский объяснял на недавнем заседании Либеральной платформы ЕР незаменимость концепции корпорация Россия : ключ к экономическому росту и вообще к успеху — «ориентировать все уровни и ветви власти, хозяйствующие субъекты и граждан на единый конечный результат — эффективность корпорации Россия»; ну, естественно, «при максимальной свободе предпринимательской активности». Конкурентоспособность отечественной экономики очень важна, но конкурировать-то надо не внутри России, а России как корпорации — вовне , на глобальном уровне. Плодотворность такой концепции — отдельный вопрос, но очень похоже, что она — во всяком случае, в одной из возможных форм — прекрасно описывает базовые намерения власти. Между тем очевидно, что для её реализации хрестоматийная независимость суда не нужна, а то и противопоказана. А вот суд, ограниченный ролью юротдела, а то и канцелярии силовых структур, к чему так явно клонятся нынешние законопроекты, — подходит замечательно.

Андрей Горбунов

Группа «Мечел» продала турецкой Yildirim Group два своих ключевых ферросплавных актива. В результате этой сделки на российский рынок впервые пришла крупная турецкая металлургическая компания

Тихвинский ферросплавный завод перешел к туркам

Фото: photoxpress.ru

Группа «Мечел», имеющая запредельную для металлургического сектора долговую нагрузку и обремененная сразу несколькими крупными инвестиционными проектами, продала за 425 млн долларов Тихвинский ферросплавный завод в Ленинградской области и горно-обогатительный комбинат «Восход» в Казахстане. Оба эти предприятия входят в единую технологическую цепочку по производству феррохрома. В результате российская компания свернула один из самых своих значимых инвестпроектов по собственному производству ферросплавов, а турецкая сторона получила по приемлемой цене новый ферросплавный завод с собственной сырьевой базой.

Мастер на все руки

Единственная продукция Тихвинского ферросплавного завода — феррохром, сплав, применяемый при производстве нержавеющих, легированных и специальных сталей. «Мечел» традиционно специализируется на выплавке спецсталей — базовый для компании Челябинский металлургический комбинат создавался для обеспечения советской промышленности именно спецсталями. Вошедший в состав группы комбинат так и остался единственным крупным производителем специальных сталей в России — других заводов подобного профиля у нас в стране просто не создавалось.

В начале 2000-х годов руководство «Мечела» взялось за диверсификацию бизнеса компании. Предполагалось, что группа будет развиваться как интегрированная металлургическая структура со специализацией на выпуске сортового проката и при этом станет крупным экспортным производителем всего комплекса сырья для металлургического производства — от железной руды до коксующегося угля и ферросплавов. Параллельно компания планировала развивать и собственный энергетический бизнес. Реализуя первую часть стратегии, «Мечел» приобрел ряд небольших прокатных и передельных заводов в Румынии, начал строительство рельсобалочного стана в Челябинске. А в сырьевом дивизионе была анонсирована разработка Эльгинского месторождения коксующихся углей и начата консолидация ферросплавных активов.

Именно ферросплавы интересовали компанию в первую очередь. Правда, главные ферросплавные предприятия России — Челябинский электрометаллургический завод и Серовский завод ферросплавов — оказались поделенными между новыми собственниками, и продавать их «Мечелу» никто не собирался. В результате компании пришлось довольствоваться поглощением второстепенных производителей — Братского завода ферросплавов (специализируется на выпуске феррокремния) и комбината «Южуралникель».

Тем не менее «Мечел» стремился закрепиться в качестве производителя одного из наиболее важных видов ферросплавов — феррохрома. Поиски дополнительных активов привели компанию к Тихвинскому ферросплавному заводу, который в то время строила группа ИСТ Александра Несиса. Это предприятие создавалось на мощностях приобретенного группой Тихвинского завода транспортного машиностроения. Привлекательности проекту придавало и наличие собственной сырьевой базы — месторождения «Восход» в Казахстане, разработку которого начала британская Oriel Resources. Обогащенная руда из Казахстана должна была поставляться в Ленинградскую область, а полученный феррохром — отправляться на экспорт.