Итоги Итоги - Итоги № 34 (2013)

— Пригодились в реальной жизни навыки?

— И очень сильно. Возвращаюсь как-то с дачи (у меня тогда был «Москвич-2141»), справа сидит мой десятилетний сын, сзади — соседка с маленьким ребенком. Едем в направлении Москвы по Киевскому шоссе. А оно тогда еще было двухрядное. В какой-то момент дорога пошла вниз, и вдруг у меня ни с того ни с сего отрывается переднее левое колесо. Это на скорости 80 километров! Впереди — речка Незнайка, а за мной едет ГАЗ-53. Машина теряет устойчивость, начинает уходить на встречку. Удерживаю руль двумя руками — как учили, «в стопор», и потихонечку забираю вправо. Закончился мост, отбойник, сзади водитель ход уменьшил, и я, увидев это, съезжаю на обочину и там останавливаюсь. Как был, без колеса. Его я нашел на противоположной стороне дороги на дереве.

Нам показывали, как свести к минимуму потери, если ситуация безвыходная: бить по касательной, не в лоб, стараться уйти от столкновения, контролировать автомобиль до последнего. И не нужно бояться, это хуже всего.

— А кто учит в ГОНе так водить?

— Сейчас на это есть специально обученные люди, инструкторы.

— Свои или привлеченные со стороны?

— Все выходцы из спецслужб. Я начинал работать в ГОНе с одним товарищем. Со временем он отучился в институте, окончил МАДИ и вместе с нами учился владению автомобилем. Есть такое понятие — человек прирожденный. Вот это про него, он с первого раза делал ровно так, как нужно. Теперь коллега, о котором я говорю, — главный начальник тех самых курсов профподготовки, целый полковник. Они у себя же кадры куют, выбирают самых способных.

— Случались в вашей практике опасные ситуации?

— Обошлось без крупных аварий, только поломки. С Яковлевым был такой эпизод: трогаемся от Большого театра, вышли на Театральный проезд. Я сижу в хвостовой машине и вдруг вижу, что у основной спущено наполовину заднее правое колесо. Датчиков давления-то еще не придумали. А ехать далеко, на Рублевку. Говорю ребятам из сопровождения, сидящим рядом, о ЧП, и они по рации останавливают весь кортеж.

— А как пассажир отнесся к задержке?

— С пониманием. Александр Николаевич был человек вменяемый, не особо притязательный. Мы же не имеем права подвергать опасности охраняемого. Конечно, можно было поехать и на таком колесе, но зачем рисковать? Да никто и не спрашивал у Яковлева разрешения. Ему было просто сказано: возникла поломка, устраним и продолжим движение. ВИП-персон всегда информировали о том, что происходит с машиной.

Припарковались напротив фонтана, занялись ремонтом. Я выбегаю, помогаю достать запаску. Берусь за нее двумя руками, рву на себя… Думал, на руки встану, как акробат. Оказывается, сам диск тяжелый плюс специальные шины НИИШП «Гранит» с усиленными боковинами. Колесо весит далеко не десять кило!

Пока возились, охранники стояли у автомобиля Яковлева, сам он сидел сзади, не выходил. Во-первых, по инструкции нельзя, а во-вторых, у него с войны было ранение ноги. В общем, машину починили и поехали дальше 60 километров в час…

— Так медленно?

— Все члены политбюро в то время не любили скорость. Например, председатель Совета министров СССР Николай Александрович Тихонов вообще запрещал гонять: «И куда мы летим?» — говорил. Но надо отдать должное: они всегда вовремя приезжали на работу и никогда не брали время с запасом.

— Сейчас с какой скоростью двигаются автомобили кортежа?

— Не водитель задает темп движения, а пассажир. В зависимости от того, во сколько надлежит быть на месте, тебя протягивают или тормозят. Всякое бывало. Иной раз пассажир ставил перед фактом, не спрашивая, успеем или нет. Вот его вызвал президент: «Так, выходим и через 20 минут должны быть в Кремле». А по-нормальному полчаса ехать.

— ВИПы когда-нибудь жаловались на водителей?

— Такое тоже бывало. Жалобы могли исходить от начальника охраны, от самого охраняемого, от членов его семьи.

— К чему обычно были претензии?

— Жены иногда просили куда-то сходить, сделать что-то по хозяйству. «Он мне сумку не помогает тащить!» Так ведь это нарушение всех инструкций. Нам не зря выдается оружие. Мы в любой момент должны исполнить свои обязанности и вообще не имеем права отлучаться от машины. Посмотрите по телевизору, как проходят визиты: водитель ждет в автомобиле, а не бегает за сигаретами. Потому что наблюдает за периметром. Как только президент или вице-президент оказывается внутри лимузина, шофер ожидает команды начать движение. А тут: «Пойди мне авоську с морковкой занеси». Не занес? Плохой водитель.

Несколько лет назад убили заместителя главы Центробанка Козлова. Чиновник вышел из спортклуба, а водитель-охранник нес его сумку со спортивной формой. Какой ты водитель или охранник, если работаешь носильщиком? В итоге обоих застрелили прямо около автомобиля. Бывает, что ВИП-персона давит на человека, считая, что выполнение мелких поручений выше чувства долга.

— Кого возили после Яковлева?

— Удалось поработать еще с Николаем Ивановичем Рыжковым, а потом пришли новые времена и молодые реформаторы. Когда судьба свела с Егором Гайдаром, было такое ощущение, что я попал в таксомоторный парк.

— Почему?

— То там совещание, то тут, вечные разъезды. Рестораны, встречи, съезды партии. Да и отношения стали другими. Члены политбюро, можно сказать, считали водителей членами семьи. Тебя знали в доме все, включая бабушек и внуков, и никогда не тыкали, не называли Сашей или Геной. Обращались уважительно. Сейчас забавно об этом вспоминать, но в ГОНе работали водители, старавшиеся походить на хозяев: они даже обшивались в том же ателье, шапки носили одинаковые. Выходит человек из машины в каракулевом пирожке — и не поймешь, охраняемый это или шофер. Но такое единство относилось только к водителям из брежневской эпохи, которые дорабатывали последние годы перед пенсией. В 90-х уже никто никому не подражал.

— А Гайдар что же?

— Он был занятой человек. Из нас троих даже не знал, как кого звать. Возможно, так был загружен политикой и экономикой. За все время, что я с ним работал, он никогда со мной не разговаривал, просто кидал фразу «Поехали». «А что так медленно?» — он не уточнял, к кому обращается: к машине, к водителю или к охране. Не то чтобы любил нарушать, просто старался успевать на встречи. Он мог в любой момент изменить маршрут и направиться в другую сторону, но это делалось не бездумно. В машине всегда есть рация — инструмент, по которому я могу с сотрудниками ГАИ общаться. Чтобы не поворачивать где попало, а доехать до ближайшего гаишника и там совершить маневр. Инспектор всегда подстрахует, притормозит другие машины, чтобы не было бокового удара. Разворотов со свистом, как показывают в кино, не припомню — наоборот, все делалось грамотно, уверенно, так, чтобы люди знали: риска для окружающих нет. Если я видел, что сотрудник не справляется (перекрыл три ряда, четвертый не успел, а мне не хватает радиуса поворота), бездумно не лез.