Виктор Слипенчук - Восторг и горечь (сборник)
- Название:Восторг и горечь (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Слипенчук - Восторг и горечь (сборник) краткое содержание
«Восторг и горечь» – пятый публицистический сборник Виктора Слипенчука. В нём, как и в предыдущих сборниках, автор делится своим взглядом на окружающую нас жизнь.
Восторг и горечь (сборник) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Нас, сестёр и братьев, было семь человек – я самый младший. Мама ругала меня, пугала, что дураком стану от чтения книг. Сейчас, вспоминая, думаю, что сам давал повод таким страхам.
Бывало, спрячусь на сеновале, в огороде, меня кличут-кличут, а меня нет, я весь в книге. Начинают искать. Очнусь, ошалело выскочу из укрытия – ну дурак дураком. Ничего не понимаю – я всё ещё там, в книге. И тут уже начинался скандал, как говорится, по полной программе.
Помню, приехала сестра Оля из Хабаровска на каникулы, она училась в пединституте на учителя географии. Родители смотрели на неё с гордостью и ужасом (её педагогические замашки иногда ставили их в тупик). Заходит Оля, а скандал в разгаре. На итоговом школьном родительском собрании маме сказали, что я читаю книги даже на уроках – сквозь щель в парте. Делаю вид, будто думаю, а на самом деле снизу поддерживаю книгу рукой – и читаю.
Оля не сразу подала голос (в пылу скандала её не заметили), вникла в суть предмета и с безапелляционностью будущего директора школы встала на мою защиту. Если бы министр Фурсенко слышал её речь, то вряд ли бы обрадовался. А я был в восторге. Оля была сторонницей чтения классиков литературы и в школе, и дома, и везде – пусть читает. Классики русской литературы – это серое вещество нации. Допустим даже, что от чтения книг он станет дураком. Неужели наша большая дружная семья не прокормит одного дурака? Её резоны поставили родителей в тупик, они были настолько неоспоримыми, что от меня отстали.
Теперь я читал вволю. Записался в Черниговскую районную библиотеку. Вначале мне, как новичку, разрешали брать книги охапками (я жил на станции Мучная, достаточно далеко от библиотеки), но потом вдруг урезали лимит до одной книги.
Дело было в пятом классе. Меня решили проверить – действительно ли я читаю? Как-то дают книгу и спрашивают – читал? Отвечаю – читал. А эту, а эту?.. Как сейчас помню, наконец, подают книгу в красной обложке – «Декамерон» (авторов тогда не запоминал – потом узнал, что автор Джованни Боккаччо). А эту читал? Нет, не читал. Через три дня возвращаю книгу новелл Боккаччо, и тут меня начинают проверять, как я, так сказать, усвоил внеклассное чтение.
У меня память была тогда, конечно, хуже, чем у моей сестры Раи – она с первого прочтения почти без запинок схватывала наизусть две-три страницы любого текста. Но всё-таки достаточной, чтобы удивить библиотекарей подробностями прочитанного. Они спрашивают: о чём такая-то новелла в разделе «День шестой»? А там повествуется о хитрой жене, которая в отсутствие мужа развлекалась с рыцарем, пряча в другой комнате юношу. А когда неожиданно возвратился муж, то она и его ловко обвела вокруг пальца.
Меня остановили, мол, ладно-ладно – хватит, и, наугад раскрыв книгу, потребовали рассказать содержание другой новеллы. В которой молодая монахиня наткнулась на спящего юношу-пастуха, которому ветер, закатив холщовую рубаху, обнажил мужское достоинство. Тут я припомнил подробности, с каким интересом, присев на корточки, монахиня рассматривала то, что ей не полагалось рассматривать по самому статусу монахини.
Здесь меня достаточно резко остановили и неожиданно для меня пригрозили сообщить в школу о моей внеклассной начитанности.
Уже в настоящее время, встретившись с сотрудницами черниговской библиотеки (естественно, другие имена и времена), рассказал, как меня когда-то проверяли «Декамероном». Вместе посмеялись, а тогда был потрясён – библиотекари взялись проверять меня, а сами ничего не читали. Это было для меня каким-то страшным откровением. Именно этим объяснил причину их внезапного негодования. Видит бог, другие причины тогда были мне неведомы.
Я с детства знал, что стану писателем. Наверное, эта уверенность исподволь накапливалась. Для меня было неразделимым: писатель и дальние острова, писатель и захватывающее путешествие, писатель и рыцарский подвиг, писатель и служение добру и справедливости. Писатель воплощал для меня всё лучшее в человеке, и я хотел, да и сейчас хочу, стать настоящим писателем. Об этом я когда-то написал в рассказе «Сладкое шампанское». И это чувство – быть настоящим – никуда не ушло, оно со мной. Именно с этого чувства и начинается писатель, во всяком случае в моём понимании. Потому что в моём понимании настоящий— это непременно хороший человек. Думаю, что начало писателя есть начало в тебе человека. Как человек в тебе требует постоянного своего подтверждения в добрых поступках, так и писатель должен подтверждаться в своих произведениях. Как бы там ни было, а именно настоящий писатель оставляет в своих произведениях лучшую часть своей души.4. – Если бы вам пришлось назвать одно качество, которое необходимо писателю?
– Отвечая на предыдущий вопрос, как мне кажется, невольно ответил и на этот – быть человеком. Всегда во всех жизненных ситуациях. В 2007 году у меня вышла книга «Смеющийся пупсик» на русском и японском языках. Очень удобно издавать книги совместно с японцами. Мы пишем слева направо, а они – справа налево. При совместном издании четвёртая сторонка обложки отсутствует, книги получаются двухсторонними.
После презентации был фуршет, напротив меня сел японец, который, извинившись, что ему не удалось задать свой вопрос на презентации, спросил: какое одно качество, которое всегда необходимо писателю? То есть он задал вопрос, идентичный вашему. Не скажу, что японец со своим вопросом был оригинален. В советские времена на встречах с читателями мне доводилось отвечать на него. Обычно его задавали первокурсники педагогических институтов. Объясняя вопрос простым желанием знать – есть ли у них в характере главное качество писателя? А вдруг кто-нибудь из них захочет стать писателем?
Я так же, как и прежде, и так же, как и сейчас вам, ответил японцу, что главным качеством писателя считаю чувство, именно чувство, а не понятие – всегда быть человеком. Японец попросил разъяснить, что вкладываю в чувство – всегда быть человеком. И тогда сообщил ему то, что давно известно из Библии, но не с насмешкой над Писанием, как заучивали в школе (если тебя ударили по правой щеке – подставь левую), а в соответствии с библейским пониманием сути человека. В котором быть человеком – это всегда следовать своему высокому чувству.
Если какой-то бесчестный человек, преступник, напал на вас с целью ограбления и, ограбив, не убил вас только потому, что его спугнули дружинники, которые погнались за ним, чтобы беспощадно наказать его. Естественно, что вы как жертва всей душой на стороне дружинников. Вы вместе с ними гоните разбойника, и вот вы загнали его – сейчас начнётся расправа. Уверен, что писатель как человек в высоком смысле этого слова теперь должен быть на стороне гонимого преступника, потому что теперь он, преступник, превратился в жертву. Писателю необходимо остановить дружинников, уже не ради загнанного преступника, а ради их самих. Потому что теперь он – жертва и, расправившись с ним, они превратятся в него, в преступника, утратившего в себе человеческое.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: