Станислав Лем - Раса хищников

Если провести опрос среди граждан России или бывшего СССР с просьбой назвать самого известного польского писателя, в ответ чаще всего можно будет услышать: Станислав Лем. И это неудивительно: Лем у нас чрезвычайно популярен и любим. Русскоязычный читатель вместе с читателями — без преувеличения — всего мира с грустью встретил два с половиной года назад известие о его кончине. В России издавались и продолжают переиздаваться большими тиражами многотомные собрания сочинений Лема. И вот теперь к ним прибавился еще один том, вышедший в Польше уже после смерти автора. В нем собраны фельетоны, которые Станислав Лем публиковал в польском еженедельнике «Тыгодник повшехны» почти до последних своих дней. Они свидетельствуют о живом интересе писателя к событиям, происходящим в разных уголках земного шара, о его мудрости и прозорливости. Слово Лема остается весомым и метким, и, не сомневаюсь, мы еще не раз будем возвращаться к этой небольшой книге, как и вообще ко всему, им написанному, а реальность — тоже еще не раз — подтвердит его пророчества.

В представленном читателю сборнике большинство переводов выполнены участниками семинара переводчиков «Трансатлантик» при Польском культурном центре. За семь с лишним лет существования семинара совместными усилиями подготовлены к печати (и впоследствии опубликованы разными издательствами) сборники рассказов современных польских авторов, среди которых и хорошо известные нашему читателю имена (Корнель Филипович, Ольга Токарчук, Тадеуш Ружевич), и менее известные (Юзеф Хен, Ежи Сосновский). Лема все участники семинара переводили впервые — работа была нелегкой, она требовала не только неизбежных при переложении иноязычного текста усилий, но и знания широкого круга проблем, затронутых автором, и составления солидного справочного аппарата — и тем большее приносила удовлетворение. Памяти нашего великого современника, выдающегося писателя и философа Станислава Лема посвящается этот скромный труд.

Ксения Старосельская

Недавно я перечитал «Историю двадцатилетия (1918–1939)» Павла Зарембы, изданную Гедройцем [1] Гедройц Ежи (1906–2000) — польский публицист и политик, основатель и бессменный главный редактор парижского польскоязычного ежемесячника «Культура» (1947–2000) и издательства «Институт литерацки». {2} 2 Здесь и далее примечания, отмеченные цифрами, см. в конце книги. — Примеч. ред. в 1981 году. По времени это случайно совпало с поездкой Леппера [2] Леппер Анджей Збигнев (р. 1954) — политик правого толка, основатель и лидер партии «Самооборона», бывший вице-спикер сейма, бывший министр сельского хозяйства, с мая 2005 по июль 2007 г. (с перерывами) — вице-премьер. В 1995, 2000 и 2005 гг. баллотировался в президенты. Придерживается умеренных социалистических требований, широко использует популистские лозунги; получил известность благодаря организованным им скандальным акциям гражданского неповиновения и радикальным высказываниям в адрес своих оппонентов. в Россию. Его уклончивые псевдообъяснения, будто он не знал, к кому едет, с кем едет, кто рядом с ним сидит и что все это значит, напомнили мне эпизод времен II Речи Посполитой, период между Рапалло и Локарно [3] 16 апреля 1922 г. во время Генуэзской конференции в Рапалло (Италия) был заключен российско-германский сепаратный договор об отказе от взаимных претензий, о выплате репараций и восстановлении дипломатических и торговых отношений; Германия и Россия (далее — Советский Союз) договорились также о военном сотрудничестве. Локарнские международные договоры о гарантии западных границ Германии и арбитраже были парафированы на Локарнской конференции 16 октября и подписаны в Лондоне 1 декабря 1925 г. . Когда в 1922 году Германия и Советская Россия подписали договор в Рапалло, главой государства был еще Пилсудский [4] Пилсудский Юзеф (1867–1935) — государственный и политический деятель, первый глава возрожденного в 1918 г. польского государства, основатель польской армии. , а министром иностранных дел — Габриель Нарутович [5] Нарутович Габриэль (1865–1922) — первый президент Польши, занимал пост всего 5 дней, с 11 декабря (избран 9-го) по 16 декабря 1922 года. До того был министром общественных работ, затем иностранных дел. Избран на пост президента республики сеймом, после чего ему передал власть глава государства, маршал Юзеф Пилсудский. 16 декабря новоизбранный президент был застрелен на художественной выставке в Варшаве экстремистом Элигиушем Невядомским. Гибель Нарутовича усилила политическую нестабильность в стране. , который вскоре стал президентом, а затем погиб от руки Невядомского [6] Невядомский Элигиуш (1869–1923) — художник, фанатичный сторонник крайне правой Национал-демократической партии. Выступая против политического курса Пилсудского и Нарутовича, убил последнего, за что был расстрелян. . В глазах Пилсудского налаживание Германией торговых, а затем и военных контактов с Россией представляло, как он выразился в обществе своих генералов, «смертельную угрозу для нашей независимости». Угроза эта еще больше возросла после конференции в Локарно в 1925 году, когда были получены гарантии нерушимости границ Германии с Францией и Бельгией, но не с Польшей и Чехословакией.

Едва заметный след военного сотрудничества Германии и Советов мне довелось увидеть (так разглядываешь слоновью ногу через лупу) во Львове осенью 1941 года, когда я работал механиком в немецких мастерских, и нас возили на грузовиках в те места, где прежде был Восточный рынок, а тогда находился так называемый Beutepark der Luftwaffe, то есть склад трофеев немецкой авиации. В частности, там стояли советские военные самолеты и были собраны детали к ним. Поскольку я любил что-нибудь мастерить, то выкрутил несколько шарикоподшипников, на которых с изумлением обнаружил надпись «Made in Germany»…

Факт немецко-российского сотрудничества, возможно, объясняет поведение маршала Пилсудского. Когда после роспуска парламента в 1930 году он отправил значительную часть бывших депутатов сейма от оппозиции в Брест {3} 3 В 1930-е гг. тюрьма в Брестской крепости служила местом заключения оппозиционных политических деятелей. — Примеч. пер. , эти непарламентские и неконституционные меры вызвали не только возмущение, но и изумление. Можно, однако, предполагать, что становящиеся все более жесткими действия и высказывания маршала по адресу сейма были реакцией на ощущение растущей угрозы извне и желанием наложить своего рода сурдину, то есть глушитель на оппозицию, чтобы успокоить страну.