Уоррен Хинкл - Рыба красного цвета. История одной тайной войны

Никсон более всего опасался, что вскроется связь «уотергейтского дела» с Кубой. Президент примчался из Флориды на тайное совещание с Бобом Холдеманом. В Овальном кабинете он изложил ему суть проблемы, хотя и запинался от волнения:

«Мы оберегали Хелмса от массы неприятных вещей... Конечно, этот Хант расскажет многое. Сковырни эту болячку, и обнаружится масса неприятных вещей... Скажем, вся эта штука с Заливом свиней... Это будет просто несчастье — и для ЦРУ, и для страны, в такое-то время... для американской внешней политики... Проблема состоит в том, что все это уходит корнями в Залив свиней».

«Вся эта штука с Заливом свиней». Старые дела не прошли бесследно для Никсона, прошлое душило его. Мафия. Недвижимость. Наличность. ЦРУ. Сделки.

Когда в 1971 году появились публикации Джека Андерсона, посвященные Джонни Роселли и заговорам ЦРУ, произошло два события. Чак Колсон обсудил с Хантом возможность подсунуть Андерсону отраву — не исключалось, что в смертельной дозе, — а Белый дом затребовал у Хелмса копию материалов служебного расследования, проведенного в ЦРУ в 1967 соду по поводу совместных заговоров ЦРУ и мафии. Поначалу Хелмс отказывался, но в конце концов подчинился личному приказу Никсона и передал сокращенный вариант доклада.

Джерри Хемминг и другие сведущие диверсанты настаивают: покушения на жизнь Кастро в Чили были организованы людьми Белого дома. Однако кубинское правительство утверждает, что располагает доказательствами «прямого участия» в них ЦРУ. Возможно, обе точки зрения соответствуют действительности. «Альфа ОС», возглавляемая Тонн Весьяной, была привлечена к заговору его давним непосредственным шефом в ЦРУ Морисом Бишопом. Весьяна считал, что инициалы «Г. X.», которые он однажды видел на бумагах Бишопа, касающихся акций эмигрантов в 1963 году, означали «Говард Хант» или «Говард Хьюз».

По времени покушения на жизнь Кастро в Чили примерно совпадают со сделанным Хантом Мануэлю Артиме предложением присоединиться к операции, направленной против Панамы, которая предусматривала убийство Омара Торрихоса. Хант мог быть уверенным, что Артиме на станет чураться этого грязного дела, поскольку они уже сотрудничали в заговоре Амлэша против Кастро.

У Никсона были и другие причины бояться «этой штуки» с Кубой. Существовал ведь еще его жилец — пансионер Бебе Ребозо. Ребозо был ключом к сделкам с недвижимостью, в которых фигурировали «хитрые» кубинские деньги. На первый взгляд непонятно, почему был уволен прокурор Арчибальд Кокс. Все становится на свои места, если вспомнить, что этот верный агент демократов в своем расследовании так и цеплялся за все факты, связанные с Ребозо.

Джек Стюарт Магрудер заявил сенатской комиссии по расследованию «уотергейтского дела»: «Не думаю, чтобы возможность отказа от сокрытия следов даже обсуждалась». Одной из улик были 89 тысяч долларов наличными, переданные Баркеру на финансирование операции «Джемстоун». Баркер уверял Стерджиса, что деньги поступили от чилийских «вкладчиков», выступающих против Альенде, но следователи по «уотергейтскому делу» пришли к другому выводу: эта сумма получена в результате незаконных корпоративных пожертвований, сделанных на территории Соединенных Штатов. Как бы то ни было, 89 тысяч были переправлены одному из адвокатов в Мехико на предмет «отстирывания» и вернулись к Баркеру уже «чистенькими». После взлома в «Уотергейте» Белый дом распорядился, чтобы ЦРУ попыталось убедить ФБР воздержаться от расследования этой стороны дела, поскольку оно разоблачит скрытые финансовые каналы ЦРУ и нанесет ущерб «национальной безопасности».

Никсон всеми силами жаждал обеспечить молчание Ханта, человека, который «знает чертовски много». В ходе предвыборной кампании 1972 года Ханта осыпали десятками тысяч долларов. Уже после выборов жена Ханта Дороти погибла в авиакатастрофе в Чикаго. В ее сумочке обнаружили стодолларовые купюры, вырученные за «Уотергейт».

В 1974 году Верховный суд вынудил Никсона представить его магнитофонные ленты. Самыми обличительными отрывками, повлиявшими на рассмотрение вопроса об импичменте [85] Импичмент — в некоторых буржуазных государствах (например, в США, Великобритании, Японии) особый порядок привлечения к ответственности и рассмотрения дел о преступлениях высших должностных лиц. в конгрессе, стали те, где упоминался Хант. Никсону было жизненно необходимо, чтобы Хант молчал обо всем, что касалось Залива свиней. Развязка наступила скоро. По мере того как Никсон все глубже погружался в меланхолию, искусный приспособленец, глава штата сотрудников Белого дома генерал-майор Александр Хейг приказал армейскому управлению уголовных расследований заняться возможными связями Никсона с организованной преступностью, в частности с боссами мафии, занимающимися торговлей наркотиками. Следствие было прекращено, когда Никсон ушел в отставку. Главный следователь управления Расселл Бинтлиф заявил 5 декабря 1976 года вашингтонской газете «Стар», что он обнаружил «явные признаки того, что Никсон имел отношение к деньгам организованной преступности».

«Джентльмены, — заявил затравленный Никсон группе редакторов в те дни, когда его гнали в западню отставки, — ваш президент не мошенник». Встреча редакторов проходила во флоридском «Диснейленде» [86] «Диснейленд» — название увеселительных парков; первый такой парк был создан в штате Калифорния выдающимся американским кпнорежиссером-мультипликатором Уолтом Диснеем. . Учитывая те обстоятельства, для Ричарда Никсона это было самое подходящее место, чтобы выступить с подобным заявлением.

Однажды утром в июне 1972 года, через неделю после взлома в «Уотергейте», Хоакин Санхенис отправился из своей скромной импортно-экспортной конторы в кубинском районе Майами в местное агентство фирмы «Шевроле» Энтони Эбремса. Хосе Хоакин Санхенис Пердомо обладал заурядной и незапоминающейся внешностью, — качество очень ценное для его занятий: он был профессиональным шпионом. Хоакин Санхенис более десяти лет возглавлял в Майами сколоченную ЦРУ сверхсекретную группировку «Операция 40». Санхенис вел уединенную жизнь. Он ждал предстоящей отставки и заслуженного отдыха, которым ему так и не удалось насладиться.

В то утро, когда он подъезжал к служебному входу автомобильного агентства, на лице шпиона было особенно заметно утомление, накопившееся за десятилетие двойной жизни. Санхенис отправлял десятки кораблей и самолетов в тайные налеты на Кубу, посылал сотни людей на задания, из которых мало кто возвращался. Осиротевшим семьям он не мог предложить в утешение ничего, кроме самых общих фраз патриотического содержания. В тайной войне против Кубы о пропавших без вести не сообщали. Следить за тем, чтобы его солдаты оставались, подобно ему самому, неизвестными, тоже входило в обязанности Хоакина Санхениса.