Владимир Ларионов - От царской Скифии к Святой Руси

Информация эта чрезвычайно интересна для нашего поиска. Сразу же подчеркнем, что бытование у хорватов в старину термина «витязь» ясно свидетельствует против теории заимствования этого слова славянами из германских языков, в частности, против теории заимствования и изменения первоначальной формы — «викинг». Очень важно, что Крижанич проводит параллель между славянскими витязями и римским сословием всадников. Этот же пассаж поможет нам лучше понять исторические сведения об аристократическом воинском сословии Древней Руси — «золотых поясах».

У нас есть свидетельство того, что на Руси витязи имели отношение к становлению боярского сословия знатных дружинников. В Русском Хронографе мы находим сведения относительно Троянской войны, описанной Гомером. «Твердонырному же сице приату бывшю Трою, инде же пишетъ, сткломъ и медью и воскомъ сотвориша фарижа (коня) сера, тем же образомъ аки конь, и в немъ затвориша 300 витезь, сирече боляр вооруженныхъ».

Здесь витязи фактически являются синонимом бояр. Однако надо учитывать, что во времена, когда писался Хронограф, память об изначальных функциональных сословных особенностях витязей была довольно смутной. Впрочем, их отождествление с боярской верхушкой общества Древней Руси вполне корректно. Обратим внимание и на число 300, коим исчислялось количество воинов, помещенных в Троянского коня. К этому загадочному числу мы обратимся ниже.

По имеющимся историческим свидетельствам, можно утверждать, что у западных славян витязи — прямая аналогия западному рыцарству, конное военное сословие. В «Славянских древностях» Л. Нидерле писал: «Большая постоянная дружина из 3000 защищенных доспехами мужей (loricati) была у польского князя Мешко. У Болеслава Храброго в городах было 3900 лорикатов. Из них развилось будущее польское рыцарство. Меньшие дружины упоминаются у балтийских славян; в Померании и у более мелких правителей имелись свои дружины в 30 всадников. На юге дружина также засвидетельствована в IX веке в описании боев князя Людевита с Борной».

В грамоте Лаутенбергского монастыря от 1181 года упоминается о наличии у сербского племени далеминцев нескольких социальных слоев, и среди них слой, называемый withasii, что является латинской транскрипцией полабского слова vicaz, чешского vitez, польского zwyciezca, русского витязь, церковнославянского витезь, то есть все формы произошли от праславянского «витегь». Это был слой конных воинов, ибо в грамоте говорится вполне определенно про службу этих людей: «in equis servientes, id est withasii».

Л. Нидерле предполагал, что слово viting, как исходное для витязей, служило для наименования тех воинов, которые. приходили на войну вооруженными и призывались условным знаком — поджиганием вороха прутьев, называемых VIII. Думается, что тут может быть скорее обратная связь. Прутья получили свое имя от витязей, этимологические корни имени которых бесспорно лежат в области особого воинского духа — «вита», о чем чуть ниже. Таким образом, не совсем обоснованными выглядят сетования некоторых русских мыслителей о том, что у нас не было своего национального рыцарства. Было!

Любопытным является и название для землепашцев-смердов — литы. Не здесь ли кроется отгадка этнонима «литва», племени, которое, безусловно, долгое время занимало подчиненное положение по отношению к западному, а затем и восточному славянству. Договор двух маркграфов является ценным документом, оставившим нам свидетельство того, что зависимое от немецких крупных феодалов славянское население делится на две группы. К первой относятся жупаны и витязи, обязанные являться на судебные собрания, а литы-смерды и чиншевики подобного права-обязанности не имели и составляли низший зависимый слой населения.

Славянские жупаны, по древним источникам, приравнивались к крупным и средним феодалам Запада — сеньорам. Под их началом служили конные рыцари — витязи. Германский «Дранг нах Остен» уничтожил у балтийских славян как жреческое сословие, так и князей, обладавших светской властью и занимавших верхнюю ступеньку в политической организации второго сословия индоевропейской традиции, в своей полноте долго сохранявшейся у арьев Индии, кельтов Европы, летто-литовцев и, конечно, у балтийских славян. Жупаны занимали в этой иерархии у славян вторую ступеньку, примерно соответствуя по положению русскому боярству. Очень важно, что у западных славян, как и у кельтов, трехчленная арийская структура общества сохранилась в чистом виде. Первое «брахманское» сословие образовывали жрецы, второе сословие, со своим внутренним иерархическим делением, образовывали князья, жупаны и, наконец, витязи. Третье сословие литы-смерды.

Это же структурное деление общества мы вправе предполагать и у восточных славян. Арабский путешественник Ибн Руста, чье сочинение датируется 903—923 годами, пишет с русах на Волге: «Вооружение их состоит из дротиков, щитое и копий; другого оружия не имеют. Глава их зовется супанчен». Современный исследователь М. А. Серяков совершенно верно усматривает в этих «супанчен» жупанов. «Ему они повинуются, и от приказаний его не отступают. Жилище егс находится в середине земли славян. Помянутое выше лицо, которого титулуют они «главою глав» (великий князь), зовется у них Святополк (Свет Малик?). Это лицо стоит выше супанчена, который считается лишь его наместником».

Отступая от главной темы, мы не вправе не обратить внимание читателя на выше приведенные факты, рассматривая их в контексте спора с норманистами. Вся терминология, посвященная иерархическим взаимоотношениям воинского сословия русов на Волге и в Булгарии, убеждает нас в том, что перед нами славяне и никто другие! Нет среди них ни конунгов, ни ярлов, как бы ни мечталось об обратном скандинавоманам.

Стоит еще раз подчеркнуть, в рамках того же спора, что на западнославянском материале мы вправе видеть и в слове «князь» чисто славянский, а не германский сословно-родовой термин. Древнеславянский князь совмещал в себе светскую и духовную власть, что было нехарактерно для германских племенных вождей. В польском языке: ksiaze— князь, ksiadz— священник, ксендз. В чешском: knez— и князь и жрец, knezstwo— духовенство. В серболужицком языке knez— это поп!

Современный исследователь, историк и публицист Г. Я. Макеев полагает, что русское слово «витязь» состоит из корня «вит», местоимения «яз» (аз — я) и окончания «ь» (ерь). Как редуцированная гласная буква «ь» могла в древности оглашаться звуком «е» (еси), а все сложносоставное слово расшифровываться — «я есть вит».

Что же это за таинственный корень «вит»? Конечно, на память сразу приходит масса слов, образованных от латинского корня «вит» и обозначающих понятия, связанные с жизнью, иногда с душой, например: витальность, то есть жизненность. Но мы не можем утверждать то же самое и для древнеславянского языка, не проведя всестороннего анализа.