Эксперт Эксперт - Эксперт № 40 (2013)

— Когда чабанам в Камышинском выдавали первые автомобили, то они их бросали прямо посреди степи, если бензин кончался. Говорили, испортилась, — вспоминает приезжий целинный люд. — А сейчас все на джипах гоняют. Они не вернутся туда, в кочевое прошлое, в свои ковыли и типчаки. Они очень мудро делают: сохраняют свои традиции, но на новом, более высоком уровне.

Житикаринцы называют свою землю зоной отчаянного земледелия. Расклад по сбору зерновых такой: на пять сезонов приходится два неурожайных

Пятки в подмышках

Несмотря на все плюсы целинного проекта, никто не забывает, что его история — это еще и пример традиционного для государства российского наплевательского отношения к своему народу.

Первоцелинники рассказывают, как приезжали в зимний Казахстан легкомысленно одетыми: мужчины — в демисезонных пальто и кепках, женщины — в модных капроновых чулках и парусиновых туфлях. «А нас никто не предупреждал о морозах, — вспоминают они, — мы были уверены, что раз едем на юг, то там теплее, чем дома».

Жили в землянках, палатках, мазанках, кого-то подселяли к местному населению. Почти все они убеждены, что если бы не помощь местных казахов — не выдержали бы, вернулись или умерли с голоду.

Две пожилые женщины вспоминают: «Привезли нас на станцию: двадцать парней и мы — три девушки. Подогнали грузовик. Велят лезть в кузов. А на дворе стужа. И ехать триста верст. Мы бы, наверное, насмерть замерзли. Спасибо водителю-казаху, он сказал: “Суйте пятки в подмышки друг другу — кто напротив сидит”. Так и ехали, как клоуны Енгибаровы».

Примечательно, что среди тех первоцелинников, которых нам удалось разыскать, почти нет таких, кто приехал поднимать целину по комсомольской путевке. А все больше вот каких историй: «после училища весь курс распределили»; «молодые были, глупые — думали, приключение» или «хлопцы поехали, ну и мы, девчата, за ними — замуж уж очень хотелось».

А как же энтузиазм? Как же кино «Вкус хлеба» 1979 года? Там еще Сергей Шакуров четыре серии подряд бьется за урожай, безотвальную вспашку внедряет — по методу академика Терентия Мальцева, помните?

— Фильма мы такого не видели, — извиняющимся тоном говорят женщины. — Да и энтузиазма у нас никакого не было. Приехали, сразу стали на стройке работать. А если и были энтузиасты, то все они быстро сбежали, потому что болтуны. Тот, кто по-настоящему работал, об энтузиазме не рассуждал.

Мы-то были уверены, что целину поднимали чуть ли не зомби, находящиеся в хроническом состоянии идейной эйфории. А в Житикаре никто даже одного целинного лозунга припомнить не смог.

Раньше и сейчас

При всем том очевидно, что одна из главных психологических проблем этой территории — фантомная зависть к целинному прошлому.

Для многих житикаринцев развал Союза был и остается личной трагедией. Ездили, вспоминают, пионерами в Челябинскую область, помогать с уборкой урожая. Не доехав до поселка Бреды, остановились, а там административная граница. Мы кричим: «Граница, граница!» Смеемся. Получилось, накаркали.

— Раньше у нас в районе было почти 90 тысяч голов КРС — вместе с личными подсобными хозяйствами, — рассказывает Ризван Муртазин, бывший глава района. — Работал мощнейший мясокомбинат: гоном пригоняли овец, круглыми сутками их забивали. Мы кормили Забайкальский военный округ. Деликатесы отправляли в Москву и Ленинград. А сейчас всего 22 тысячи голов. Я не понимаю, что — люди мясо есть перестали? Хлеба сеяли до 400 тысяч гектаров. Пчеловодство, инкубаторы, теплицы, овощи, ягоды, сады — все раньше было. А сейчас в одном районе пять совхозов развалились. Почему это все стало ненужным? Аллах знает…

Оценивая качество своей нынешней жизни, люди апеллируют к советскому былому. Честно говоря, нигде не доводилось наблюдать такую интенсивную ностальгию по СССР. «Раньше и тучно» противопоставляется «Сейчас и скудно».

— Вы только представьте, как государство заботилось о целинниках: в наш совхоз приезжали актеры Урбанский и Филиппов, а сборная страны по хоккею с деревенскими мужиками на нашей коробке играла. Где мы в своих фуфайках — и где Мальцев с Фетисовым! — говорят люди предпенсионного возраста.

— Наши сверстники могли поехать в Москву и поступить в любой институт, вот какой уровень подготовки был в наших школах, — вторит им средний возраст.

Даже подростки, и те присоединяются к хору воспоминаний. Повторяя рассказы родителей о том, что при Советах в степи было больше волков, они так огорчаются, будто речь идет о наследной привилегии, которой их лишила судьба-злодейка.

— Сейчас не стало прав у рабочих. Чистая эксплуатация безо всякой идеи, — говорит первоцелинник орденоносец Юрий Серин. — Павлов Коля, тракторист и гармонист, у меня в бригаде работал. Встречаю его на базаре — он там дворник. Потом снова встречаю — он уже безработный. Что случилось, Коля, спрашиваю. Оказывается, хозяин заставлял его что-то там грузить. А Коля потребовал доплаты. Вот и выгнал его хозяин. А в былые времена: местком, профком, партком — качай права, где хочешь. Все в нашей жизни как-то перевернулось. Один тут был секретарем горкома. Теперь его увидел — он мулле прислуживает. А жена его деньги делает — магазин держит.

Большая земля

Еще один стереотип, один из самых, пожалуй, устойчивых, гласит: «Освоенные в советское время целинные земли Казахстана заброшены и не используются».

А это совсем не так. Все обрабатывается, пустующих участков нет. Как говорят местные, поднимешь камень — через полчаса хозяин тут как тут, приехал; а ты думал, ничейная землица.

Более того, за каждый гектар идет борьба. На любую освободившуюся площадь тут же находится претендент.

— А позиция властей такая: не работаешь с землей — отдай тому, кто хочет и будет, или обоснуй, почему она у тебя простаивает, — говорит фермер Александр Бакунов. — Паришь ты ее, отдыхает она у тебя — ради бога, но паровой клин не должен быть крупнее половины всего твоего участка.

В Житикаринском районе время от времени земля изымается из собственности нерадивых хозяев, есть специальная процедура по прекращению договора действия аренды. Сегодня на изъятии, выражаясь фискальным языком, находится семь участков по 200–300 гектаров. Кстати, точно такое положение вещей во всей Костанайской области — пяди пустой земли не найти.

— Сельское хозяйство всегда было у нас дотируемой отраслью. Но только сейчас государство стало поворачиваться лицом к селу, в агросектор вливают нормальные деньги: лизинг, кредитование, субсидирование, предоставляют льготы на горючку, — продолжает Александр Бакунов. У него пшеницы вызревает не так много, как в совхозах, но это не мешает ему находиться, так сказать, в тренде. — К тому же дают деньги на покупку племенного скота. Любой колхозник может сказать, что хочет заниматься животноводством, и получить щадящий кредит. Я вот тоже участник госпрограммы — по закупу нетелей, молодняка. В залоге у меня квартира и дом в деревне — так что отступать некуда.