Пьер де Вильмаре - Досье Сарагоса

Когда Гитлер, сильно раздраженный своими критиками, приказывает арестовать Тиссена, Борман избавляет его от жестокого обращения. Он говорит ему об его нелегальных финансовых операциях, за которые в Германии наказывают смертной казнью, но Тиссен может сохранить свою жизнь, если подпишет обя-зательство заплатить (как только его об этом попросят) миллион долларов в черную кассу рейхсляйтера.

Освобожденный в 1945 году из лагеря в Тироле, Тиссен отказывается рассказы-вать о своих вкладах допрашивающим его следователям, которые знают лишь то, что он владелец загадочной фирмы «Overseas Trust Company», основанной до 1940 года в Нидерландах, которая создала свои филиалы в Южной Америке.

После этого Тиссен прозябал на одном из своих бывших заводов, который еще мог функционировать (только 20 % его заводов пережили бомбардировки). За-тем в 1950 году он вдруг передает все свои полномочия одному из своих заме-стителей Гансу-Гюнтеру Золю, и уезжает в Буэнос-Айрес, где живут два его за-конных наследника, внуки Клаудио и Федерико, от его дочери Аниты и богатого венгерского графа Габора Зичи. Помимо крупных животноводческих предприя-тий, их владения включают шесть промышленных фирм, одна из которых, «Carbonera Buenos-Aires», в действительности через подставных лиц управляет-ся «Stahl Union» из Дюссельдорфа и одной холдинговой компанией, зарегистри-рованной в Нидерландах.

Вслед за Тиссеном появляется и Отто Скорцени, который в то время работает одновременно для доктора Шахта и для разведывательных служб Бонна. Скор-цени приходит, чтобы напомнить старику Тиссену об его обязательствах перед Борманом. Следовательно, в этом 1950 году существуют сообщающиеся сосуды между официальной Германией и невидимой Германией.

В действительности от Тиссена требуют не заплатить несколько миллионов дол-ларов бывшему рейхсляйтеру, а принять компромисс: он организует «репатриа-цию» в лоно ФРГ, по крайней мере, 50 % своего южноамериканского состояния. Контракт был подписан за несколько недель. Как раз вовремя: несколько дней спустя Тиссен умер от остановки сердца.

Если бы кто-то этого действительно хотел, можно было бы бесконечно писать о секретной истории Западной Германии с 1945 по начало 1960-х годов. Впрочем, даже на этих страницах можно найти объяснение причин, почему Мартин Бор-ман смог выжить без каких-либо неприятностей. Ведь благодаря его инструкци-ям, по крайней мере, половина из 700 миллионов долларов, переведенных за границу под его контролем начиная с 1943 года, вернулась в родной западно-германский очаг, либо в валюте, либо в виде процветающих фирм, поглощен-ных экономическими кругами правительства Аденауэра.

Но что происходило с Гестапо-Мюллером в течение этого времени? Теперь нам пришло время узнать, почему ни Москва, ни Бонн не желали, чтобы его случай стал известен общественности. Вмешательство некоторых «старых господ» иг-рало главную роль в этом молчании. В германо-советских взаимоотношениях всегда преобладала дипломатия, будь то вместе с секретными службами или поверх их голов.264

Я благодарен немецкому исследователю Курту Прицколяйту, которому в 1955 году на основании точно документированных фактов удалось узнать, что если Мартин Борман договаривался на месте в Южной Америке о том, чтобы сохра-нить свою жизнь и свободу с помощью экономических инвестиций, которыми он имел право распоряжаться, то эксперты на службе канцлера Аденауэра шли ему навстречу в этих переговорах.

Через канал нашего коллеги Жоржа Блэна, в то время корреспондента много-численных иностранных и французских газет в Германии, Прицколяйт передал мне список этих экспертов, которых он называл «старыми господами».

(Вероятно, упомянутый здесь автором Жорж Блэн, фамилию его также пишут по-русски как «Блюн» и «Блён» (Georges Blun) — это известный французский журналист (писал также под псевдонимом Андре Шуази) и «многосторонний» агент, работавший на самые разные разведки мира, от французов и швейцарцев, до англичан, японцев, поляков и американцев, а также, разумеется, на СССР и на разведку Коминтерна. Поддерживал связь с «Красной тройкой» в Швейцарии, являясь одним из важных ее агентов-групповодов (агентурный псевдоним «Лонг»). — прим. перев.)

Речь шла об операции, скрытой Холодной войной от чужих глаз и ушей, целью которой было возвращение менее чем за четыре или пять лет вкладов, валюты и коммерческих фирм стоимостью в 400 миллионов долларов в экономическое лоно ФРГ. Очевидно, требовалось ловко лавировать, чтобы ни СССР, ни бди-тельные еврейские объединения не узнали об этом и не раструбили на весь мир в своей пропаганде.

Достаточно посмотреть на две верхние фамилии в списке из примерно пятна-дцати человек, которых определил Прицколяйт — Герман Й. Абс и Роберт Пфердменгес — чтобы понять, что ни у кого другого не было лучшего положения для достижения этой цели. Вначале они поддерживали Гитлера с тридцатых го-дов, когда принадлежали к финансовым и банковским сетям, пытавшимся вы-тащить Веймарскую Германию из ее банкротства и политической нестабильно-сти; затем они были связаны с братством первых германо-американских, герма-но-английских, германо-западноевропейских транснациональных корпораций, то есть сотен фирм, инвестиции или интересы которых перемешивались на про-тяжении трех десятилетий.

Наконец, они защитили две дюжины еврейских предпринимателей и банкиров на протяжении всего нацистского периода. Холокост, это было для других. У Германа Геринга были свои евреи. У Йозефа Геббельса были свои. У «них» бы-ли их евреи. Что не помешало тому, чтобы во время антинацистского триумфа Вальтер Функ, преемник Шахта в 1939 году на посту председателя Имперского банка, шептал на допросе за закрытыми дверями в Нюрнберге: «Круг друзей Бормана, может быть, и мог распасться, но братство продолжает его поддержи-вать, как и раньше».

Следовательно, в 1948 году Вальтер Функ (он умрет в мае 1960 года) знал, что Борман выжил и говорил об этом. Впрочем, это не заинтересовало его собесед-ников, и еще меньше заинтересовала их судьба его соучастника Гестапо-Мюллера, так как у этого последнего не было контроля над «припрятанной ку-бышкой».

Функ очень хорошо знал «братство», о котором он говорил: а именно, Абса, Пфердменгеса, Германа Шмитца, Курта фон Шрёдера, Раше и других банкиров и промышленников, список которых слишком длинен, чтобы приводить его здесь. Он знал также, что многие из «старых господ» работали в тени, которая спасала тех или других из них от их временных неприятностей с законом. Толь-ко после 1950 года они начали операцию по «репатриации» немецких денег и имущества.