Эксперт Эксперт - Эксперт № 41 (2013)

...и Арье Варшелю

Фото: AP

Вскоре Арье Варшель возобновил свое сотрудничество с Майклом Левиттом, защитившим к тому времени докторскую диссертацию в Кембриджском университете, и тандем Левитт—Варшель сначала создал в 1975 году первую компьютерную модель, достоверно описывающую механизм укладки белков, а уже в следующем, 1976 году произвел на свет революционную программу, позволяющую искусственно воспроизвести процесс, катализирующий гидролиз мукополисахаридов, инициируемый особым ферментом лизоцимом — белком, контролирующим протекание химических реакций внутри живых организмов.

В свою очередь Мартин Карплюс, уже независимо от двух других нобелевских лауреатов, сумел разработать специализированную программу CHARMM (Chemistry at Harvard Molecular Mechanics), которая впоследствии стала одним из компьютерных хитов, используемых практикующими химиками для моделирования.

Резюмируя работу, проделанную Карплюсом, Левиттом и Варшелем в 1970-е годы, можно констатировать, что именно благодаря их усилиям исследователи наконец получили реально работающие компьютерные модели, позволяющие достоверно предсказывать сложнейшие процессы, происходящие в ходе комплексных химических реакций и, в частности, использовать эти модели для априорного конструирования новых пространственных форм молекул и разработки не встречающихся в живой природе сложных соединений.

Как отметил председатель Нобелевского отборочного комитета по химии доктор Свен Лидин, в настоящее время используемые химиками компьютерные модели зачастую позволяют добиваться результатов, значимость которых не уступает информации, получаемой в ходе реальных экспериментов: «Теоретические компьютерные предсказания сегодня стали настолько точными и мощными, что современные исследователи могут позволить себе роскошь экономить примерно 90% времени, расходовавшегося ранее на осуществление конкретных экспериментальных проверок эффективности разрабатываемых ими продуктов и соединений, и сконцентрироваться на оставшихся критических 10%, необходимых для того, чтобы быстро отделять действительно значимые результаты от второстепенных или пустых».

Схема

Как работает клеточный транспорт

Александр Привалов

Александр Привалов

Дума приступает к рассмотрению президентского проекта поправок к Конституции, сливающих две верхушки судебной власти в одну. Высшим судебным органом по всем вообще делам, уголовным, административным и гражданским, становится Верховный суд, состав которого будет сформирован заново; Высший же арбитражный суд упраздняется. Первый зампред Думы Жуков уже заявил, что законопроект может быть принят до конца года. Учитывая, что для внесения поправок в Основной закон требуется, помимо голосов квалифицированного большинства обеих палат, ещё и поддержка законодательных собраний двух третей регионов, спешка намечена изрядная, хотя никто и не намекнул, почему с принятием надо так уж сильно спешить. Никто не рассказал даже, зачем вообще эти поправки сейчас нужны. Когда в начале лета слияние высших инстанций только посулили с высокой трибуны, отзывы большинства высказавшихся специалистов были отрицательными или как минимум недоумёнными. Теперь, когда идея стала президентским законопроектом, её поддержали уже многие, но сколько-нибудь внятных аргументов в её пользу так никто и не привёл. Объяснительная записка, как и положено, подколотая к проекту, содержит лишь его пересказ, предварённый зачином «В целях совершенствования судебной системы РФ и укрепления её единства», — и более ничего. Между тем против слияния имеются вполне конкретные возражения. Никто не спорит: и споры о подсудности возникают между арбитражами и судами общей юрисдикции, и противоречия случаются между решениями ВАС и ВС по сходным поводам — всё так. Но не всякое кровотечение из носа следует останавливать наложением жгута на шею. Проблемы между судами вполне решаемы без правки Конституции, предложенная же операция скорее навредит.

Прежде всего, предлагаемое есть, конечно, не слияние двух судебных вертикалей, но поглощение менее массивного арбитража большей структурой, судами общей юрисдикции. И это поглощение будет не к добру, а к худу, ибо поглотитель хуже поглощаемого, а стандарты новой общности будет диктовать именно поглотитель. В пылу спора многие хватают через край: мол, арбитражные суды у нас светлы, прозрачны и свободны от коррупции. Это, увы, неправда; у практиков очень много претензий к нынешним арбитражным судам. А вот то, что они всё-таки существенно, значимо лучше судов из вертикали ВС, есть правда безусловная. Про коррупцию не будем: возможно, её в арбитражах и вправду меньше, только цифр-то никто не знает. Но есть же бесспорные вещи. Так, экстерриториальное устройство арбитражной вертикали (при котором апелляционная инстанция никак не зависит от региональных начальников) со всей очевидностью лучше устройства общих судов, территориально совпадающих с исполнительной властью, — и столь же очевидно, что после слияния верхушек с экстерриториальностью простится и арбитраж: так всем будет удобнее. Или ещё: арбитражи несравнимо дальше продвинулись к настоящей открытости. Тут и система электронного документооборота, и единая электронная база всех судебных актов, принятых арбитражными судами; арбитражи уже готовы размещать на своих сайтах аудиопротоколы судебных заседаний, а там и всех материалов судебных дел. Ничего подобного в судах общей юрисдикции нет — и слабо верится, что после поглощения они воспримут чуждые себе манеры. Да и нет у них для этого ни технической оснащённости, ни достаточно квалифицированного персонала. Куда вероятнее, что арбитражи, влившись в общую массу, сравнительно свежие навыки открытости быстро утратят — так, опять-таки, им будет удобнее. Наконец, квалификация судей. Со всеми оговорками насчёт условности столь широких обобщений, нужно сказать, что в арбитражах она явно выше. Вот, скажем, при рассмотрении административных дел в судах общей юрисдикции остро популярна фраза «нет оснований сомневаться в показаниях инспектора», которой судья подтверждает любые решения властных структур, — в арбитражных судах, что ни говори, столь топорного издевательства над правосудием уже не водится. То есть теперь надо говорить: пока не водится. И ещё: упразднение ВАС неизбежно приведёт к дезорганизации всего механизма арбитражных судов. Даже если дезорганизация будет временной, стоит ли игра свеч? (Не будем забывать и того, что в довершение бед высшая судебная инстанция переезжает в Петербург; это в нашей-то огромной стране, где три четверти всех маршрутов идёт через Москву — то-то радости будет тяжущимся!)