Дмитрий Соколов-Митрич - Реальный репортер. Почему нас этому не учат на журфаке?!

Вот все говорят: «Желтая журналистика! Желтая журналистика!»

И далее, как правило, в качестве основного видообразующего признака все называют выбор тем.

То есть типа про то, как Пугачева играет в казино, – это желтая журналистика. А про то, как Башмет на альте, – нежелтая.

Я насчет желтой журналистики придерживаюсь нестандартного мнения.

Я не считаю, что писать про Пугачеву в казино – недостойно. А про Башмета на сцене – достойно.

Я вообще считаю, что желтизна поражает журналиста не в момент выбора темы, а в результате работы над ней.

Можно написать серьезный, глубокий и мозгодробительный репортаж про Пугачеву в казино. И этот репортаж на вроде бы желтую тему читатель желтой газеты не сможет дочитать до конца. Зато тот, кто даже не знает, как выглядит «Экспресс-газета», как раз его дочитает, покажет друзьям и запомнит на всю жизнь.

А можно про ту же Пугачеву в казино написать тупую поделку, в которой не будет никакой прибавочной ценности, кроме того, что вот, глядите, Пугачева в казино – ы-ы-ы! – она проиграла в этот вечер двадцать тысяч долларов, напилась и обозвала бармена вонючкой.

Даже про Башмета на сцене можно написать тупую поделку, в которой не будет никакой прибавочной ценности, кроме того, что вот, глядите, Башмет на сцене – ы-ы-ы! – попиликал, в зале сидели Ксения Собчак и Путин, а я сидела в соседнем ряду – во как!

И для меня оба эти примера – желтая журналистика.

Потому что в них восторжествовал главный признак журналистской желтизны – писать о второстепенном как о главном, а о главном вообще не писать.

Короче, если достойное издание предлагает вам сделать реп о закулисной жизни программы «Большая разница» – не вставайте в позу типа «за кого вы меня принимаете?!» Очень даже может быть, что это ваш шанс.

«В тексте для меня стал важен ритм. Я пришел к выводу, что содержание текста мы постигаем не столько через значение использованных в нем слов, сколько через ритм, который начинает пульсировать в нас, когда мы читаем. На этот ритм постепенно нанизывается наше дыхание, и, в сущности, мы впадаем в транс. Каким он будет, зависит от ритма произведения…» – Реваз Резо, редактор отдела спецпроектов ИД «Коммерсант», в своей колонке в «Русском пионере».

По-моему, он абсолютно прав.

По месту действия надо погулять. Просто погулять. Потратить на это час, два или даже день – в зависимости от количества свободного времени и величины территории.

Это можно назвать «творческим патрулированием». Оно никогда не бывает бесплодным.

Вы обнаружите много важных мелочей, лучше поймете мотивы действия главных героев, найдете героев побочных, а если сильно повезет – поимеете приключений на свою жопу, которые тоже не окажутся бесполезными. Правда, тут важно вовремя почувствовать разницу между приключениями и приключениями.

Очень часто в результате таких патрулей ты вдруг понимаешь, что нашел главное, чего не имел даже после самых удачных интервью и эксклюзивных наблюдений.

Но даже если такого ощущения не будет, вы как минимум почувствуете место действия. Спинным мозгом. Его запах, притяжение, логику. Даже если вы потом не сможете сформулировать эти свои впечатления, они неизбежно проникнут в ткань вашего репортажа. У любого текста есть лицо, а на лице есть морщины, и они ложатся именно там, где должны лечь. Чтобы на лице вашего репортажа появились точные морщины, нужно погулять. Просто погулять.

Еще бывает совсем не лишним в небольших городках посетить местный краеведческий музей. Иногда там узнаешь какие-то интересные факты, которые сообщают происходящему новые смыслы. Например, в репортаже «Ставка больше, чем жизнь» музейчик мне очень даже помог – подсказал историческую связь места действия с собачьим экспериментом академика Павлова. И это далеко не единственный случай в моей практике.

Даже если ничего ценного там не обнаружите, все равно получите удовольствие. Почти в каждом таком музейчике живет тень дедушки Бессольцева, которого сыграл Никулин в фильме «Чучело». С ней всегда есть о чем поговорить.

Есть три стадии работы репортера на местности. Первая – когда пока ничего не ясно. Вторая – когда все уже ясно. Третья – когда снова ничего не ясно. Именно с наступлением этого третьего состояния и надо уезжать. Не раньше.