Эксперт Эксперт - Эксперт № 42 (2013)

Эта взаимосвязанность наших стран представляет еще одну большую проблему: практически неизбежно начнутся процессы политической дезинтеграции Украины, что закладывает фундамент для гражданских войн вроде тех, что бушевали в бывшей Югославии.

Ранее гипотетически о подобных сценариях много говорили, однако не было видно никаких реальных механизмов осуществления этого разлома. Теперь же они начинают просматриваться. Соглашение с ЕС, стимулирующее производство сырья без вторичной обработки, выглядит более приемлемым для аграрных западных районов Украины (к тому же они всегда смотрели с надеждой на Запад), но оно бьет по промышленно развитой восточной части, тяготеющей к России. Уже сегодня представители восточного бизнеса стремятся дистанцироваться от подписанного соглашения и оговорить для себя в Москве отдельные условия. Фактически это означает начинающуюся регионализацию, когда территории будут объединяться по интересам и действовать в обход киевских политиков.

«Сегодня верхушка всего промышленного производства Украины не вылезает из Москвы. Украинские бизнесмены пытаются на отдельных условиях договориться с Россией. Они говорят: “Это украинская власть, это не мы”. Сегодня “Запорожсталь”, например, практически не работает, потому что торговля с Россией была приостановлена. За четыре месяца украинское машиностроение упало на треть», — рассказывает Иннокентий Адясов. Однако на фоне намечающегося исторического по масштабам акта национального суицида все эти попытки украинских олигархов получить у России сепаратные преференции выглядят жалко.

Кирилл Логинов

Общероссийский народный фронт будет заниматься улучшением делового климата, в том числе с использованием технологий, созданных в рамках «Опоры России». Об этом рассказывает президент «Опоры» и сопредседатель Центрального штаба ОНФ Александр Бречалов

Александр Бречалов

Фото: РИА Новости

— А лександр Владимирович, в качестве сопредседателя Центрального штаба ОНФ вы будете заниматься мониторингом исполнения указов президента, изданных в мае 2012 года. Есть ли проблемы с их исполнением в контексте сложной макроэкономической обстановки?

— Названное вами направление деятельности — одна из основных задач, которой будет заниматься ОНФ. Приведу пример выполнения «майских» указов. В соответствии с ними было дано 218 поручений. Только половина из них сняты с контроля, то есть выполнены в полном объеме. По нашей статистике, около 60 процентов «майских» указов либо не выполнены, либо выполнены формально (то есть правительство отчиталось, но при этом ничего качественно не изменилось). Причины этой ситуации таковы: за постановлениями правительства всегда идет ряд нормативных актов министерств и ведомств. Так вот, 60 процентов таких поручений оказались выполненными только в формате отчета правительства перед президентом. Это говорит о том, что неэффективна как минимум система контроля выполнения указов.

Все указы направлены на улучшение жизни граждан, на улучшение условий работы предпринимателей, на улучшение ситуации в ЖКХ, здравоохранении, образовании. Поэтому вполне естественно, что мы считаем необходимым включать в работу по контролю за их выполнением самих граждан. ОНФ видит одной из ключевых задач реализацию нового формата диалога, когда обратная связь от людей будет оценена, будет сделан подробный анализ предложений граждан и в случае необходимости этот анализ будет представлен президенту.

Актуальность проекта совершенно очевидна. По моему личному мнению, не все министерства, в чьей компетенции находится выполнение указов, не говоря уже о региональных администрациях, относятся к этому ответственно и способны эффективно исполнять то или иное поручение.

Что касается деятельности предпринимателей… В одном из «майских» указов, «О долгосрочной государственной экономической политике», Владимир Путин поручил правительству реализовать меры, направленные на упрощение бухгалтерской отчетности для отдельных категорий предпринимателей. В результате с 2013 года был введен обязательный бухучет для всех юридических лиц. То есть все вышло наоборот: хотели упростить, а на деле усложнили и создали неоправданный барьер для бизнеса. До этого коммерческие организации, применяющие упрощенную систему налогообложения, освобождались от бухучета. Теперь они вынуждены брать в штат бухгалтера либо пользоваться его услугами на аутсорсинге, а это дополнительные расходы.

В одном из пунктов указа правительству было поручено до 1 октября 2012 года внести в Госдуму законопроект о государственном стратегическом планировании. Правительство поручение исполнило, и законопроект в Думу был внесен в срок и принят в первом чтении. Но вот уже год, как по нему нет никакого движения. А поручение тем временем снято с контроля.

Есть и обратные примеры. С 2010 года Министерство экономического развития проводит оценку регулирующего воздействия нормативно-правовых актов, позволяющую снять административные барьеры для бизнеса на этапе разработки проекта. Это оказалось очень эффективным: в трети разрабатываемых проектов министерство совместно с бизнес-сообществом выявляет барьеры и дает отрицательное заключение. За каждым отрицательным заключением стоят миллионы, а часто миллиарды рублей, сэкономленных бизнесом. С 2014 года оценка регулирующего воздействия станет обязательной для нормативно-правовых актов регионального уровня, с 2015 года — муниципального.

— Как будет происходить « новый формат диалога» с рынком, с гражданами?

— Я могу привести как пример такого формата обратной связи другой проект, который я веду в ОНФ, — проект «За честные закупки». Только за последнюю неделю мы провели качественные публичные мероприятия в 13 регионах России. Мы ретранслировали наши круглые столы онлайн, максимально информировали всех глав муниципалитетов, подключали колл-центр. Было произведено беспрецедентное вовлечение в работу граждан, которых интересует эта тема. В итоге в наших мероприятиях приняло участие около шести тысяч предпринимателей. Если довести до граждан информацию об обсуждении важных вопросов, они сами проявляют большой интерес.

— В одном из указов ставится задача создать к 2020 году 25 миллионов высокопроизводительных рабочих мест. Можно ли это сделать?