Лев Айзерман - Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы в школе?
- Название:Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы в школе?
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Лев Айзерман - Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы в школе? краткое содержание
Книга Л. С. Айзермана, заслуженного учителя России, проработавшего в школе 60 лет, посвящена судьбам преподавания литературы. Но она не только о школьных уроках литературы. Она о том, как меняется в нашей жизни отношение к литературе, нравственным устоям, духовным ценностям, эстетическим ориентирам. А потому она адресована не только учителю, но и всем, кого волнуют проблемы нашей современной жизни и нашего будущего, судьбы молодого поколения. Книга рассказывает отцам о детях, а детям – об отцах.
Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы в школе? - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
И еще один сюжет. Вот уже много лет у нас в школе есть так называемые медицинские классы: в них готовят старшеклассников к поступлению в медицинский институт. И вот в самом начале 2005 года «скорая» увезла меня в больницу. Через десять дней, в пятницу, меня выписали, а в понедельник я пошел в школу: три одиннадцатых класса, впереди экзамены. Проработал неделю, а потом мне стало плохо; не спал всю ночь, но в школу пошел.
Вхожу в один из медицинский классов. Ко мне подходит одиннадцатиклассница и говорит: «Что с вами? Вам плохо? Давайте я схожу за врачом». От врача я отказался. А когда через день встретил эту девушку вновь, поблагодарил за внимание и сочувствие. «За что? Ведь иначе и не могло быть!» Видит бог: ей-то в медицинским институте и место. Но, увы, она была неконкурентоспособна: у ее родителей не было возможности по всем трем предметам взять репетитора. И уехала она к родственникам в провинциальный город попытать счастья там. А вот некоторые ее одноклассники, которые и думать не думали о том, чтобы потом лечить людей (светил фармакологический или иной околомедицинский бизнес), оказались вполне конкурентоспособными, – естественно, не без помощи репетиторов из того же вуза.
4. ПРИВАТИЗАЦИЯ ЮНОСТИ
В 2007, 2008 и 2009 годах, знакомясь со своими новыми десятыми классами, предлагаю им домашнее сочинение на тему: «Потрясение».
У кого-то сама тема эта вызывает непонимание и даже неприятие: «Я пока болела, все думала, о чем написать. Ну не было у меня ничего, что могло потрясти». Приведу одно сочинение полностью.
«У меня не было потрясений. С самого рождения обо мне заботились родители, я много путешествовал. За это время успел полюбить солнце, море, лес. Школа открыла для меня новый горизонт книг и радость познания того, из чего состоит мир. Я родился в новое мирное время, а про удары и потрясения войны слышал из уст старшего поколения (это написано через месяц после событий в Южной Осетии. – Л. А.). Интернет, спутниковое телевидение, мобильный телефон и другие всевозможные приборы помогают мне познавать великолепие мира. Различные новости, звучащие по телевидению и радиовещанию, я воспринимаю как обыкновенную информацию для сведения. Ну не могу я вам рассказать про потрясения, так как их не было у меня. В свои шестнадцать лет разве можно вообще кидаться такими словами, как потрясение? Мне кажется, нет! И я искренне надеюсь на то, что настоящие потрясения меня никогда не коснутся».
Много было сочинений о вот такого рода потрясениях: поехали в гости к другу в деревню, на станции отстали от поезда и потом догнали его на машине; экзамен для поступления в нашу школу; пропавший котенок; мяч, залетевший на дерево. Нет, пропавший котенок – это, конечно же, потрясение, и экзамен тоже.
Резко выделялись на этом фоне другие впечатления: смерть бабушки, смерть дедушки, смерть прабабушки. На три класса восемь таких сочинений.
«В последующие дни мне казалось, что вот-вот раздастся звонок, в дверь войдет дедушка и спросит с присущей ему интонацией: “Ну, как дела, молодые?”»
«Неужели все мы будем такими телами? Это, наверное, и было для меня самым сильным потрясением». «Мы не ценим время, а секунды неумолимо, словно полночный экспресс, несут нас в бездну небытия».
И не знаешь, что же лучше для юности, для формирования души: абсолютная безмятежность или прикосновение к трагедии?
Читал и о первых разочарованиях: девушек в юношах, юношей в девушках.
Несколько работ рассказали об открытии мира: первый раз в горах, первый раз на море, первая поездка за границу («Жители спокойны, самоуверенны и улыбчивы. Природа такая же, как у нас, но только ухоженная, что складывается впечатление о существовании невидимых дворников»).
Пересмотрел все словари, которые были у меня дома. И обнаружил, что слово это – потрясение – трактуется односторонне. Словарь под редакцией Д. Ушакова: «волнение, производящее глубокое расстройство, перемену в чем-нибудь, катастрофу». Словарь С. Ожегова и Ю. Шведовой: «глубокое тяжелое переживание». Даже у всегда точного Даля: «нравственное потрясение, нарушение порядка, покоя». А почему только тяжелое переживание, глубокое расстройство? И только в словаре института русского языка: «сильное волнение, глубокое переживание».
Но вот выписки из трех сочинений разных лет. Одного мальчика и двух девочек.
«Мама сказала, что у меня будет маленький братец. Сначала я не мог поверить и представить, что у нас будет малыш, живот у мамы становился все больше, и она давала мне его потрогать, как маленький шевелится внутри. Я вместе с родителями с нетерпением стал ждать его появления».
«У меня случилось потрясение, когда я узнала, что у мамы будет ребенок. Я помню, какие чувства я испытала, узнав эту новость. Она была хорошей, но потрясла меня до глубины души: сколько раз я просила брата или сестру и столько же получала отказ, что счастье было неописуемо. Первое, так сказать, соприкосновение с братом у меня произошло через живот мамы, было так отчетливо видно, как он шевелится, как двигает ножкой, что хотелось поскорее его обнять, чтобы он почувствовал прикосновение сестры, мира, дуновения ветра и лучи солнца. Когда на свет появился мой брат и мне сообщили эту новость, я плакала и смеялась, прыгала от счастья и хотела поскорее его увидеть».
«В свои тринадцать лет от мамы я узнала о скором прибавлении в нашей семье. Вы не представляете, что со мной произошло! Мои чувства стали сравнимы лишь с ошеломлением, потрясением, которое привело меня если не в смущение, то, скорее всего, в смятение. Какие только мысли и домыслы не успели родиться в моей неразумной тогда голове! А всему виной – ревность, страх перемен. У меня подкатились и полились горькие слезы при мысли о приближающейся неотвратимой ситуации. Ведь мама должна любить только меня. И никого больше, кроме, конечно, папы! А вдруг будущий малыш станет для мамы любимым? А как же я? Этот младенец отнимет маму? Неужели все закончилось? От ужаса дух захватило. Теперь, вспоминая об этом, я не могу удержаться от смеха. Как я могла так думать? Как здорово, что у меня есть маленькая сестричка! Все-таки хорошо иметь такую шалунишку, при одном виде которой становится легко и весело на душе».
И ни одной работы в эти три года о потрясении искусством: прочитанной книгой, увиденным фильмом, услышанной музыкой.
Отмечу, правда, что надо быть очень осторожным в выводах после прочтения этих сочинений. Как и вообще после чтения написанного учениками. За эти три года у меня учились две девушки, которые пережили страшное и непоправимое: смерть матери. А в сочинениях они писали о какой-то ерунде.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка:
