Самуил Лурье - Взгляд из угла

Черными печатными буквами по серой газетной бумаге. Жду ответа, как соловей лета.

Прилетели четыре пули.

Причиненный ею колоссальный (по гос. оценке) вред происходил именно от недостатка политического чутья. В буквальном смысле, - как вы сейчас же увидите, - в буквальном.

А пользу (неисчислимую) приносят и бывают за нее награждены обожанием только такие деятели, которые безошибочно распознают качество человеческого материала.

Правда, проникнуть в их мысли нелегко. Вот он смотрит в телекамеру - ничего не прочитаешь на лице, кроме заботы о благе трудящихся. Но не чужды ведь и ему земные утехи. Нет-нет, а и расслабится в ближнем, в избранном, в доверенном кругу. Выскажет заветное - а кто-нибудь возьми и запомни. Там же не только соратники - с одними соратниками скучно, у соратников органы зрения как бы из олова, хочется же такого ответного взгляда, чтобы он, увлажненный восторгом, горел. То есть приходится идти на некоторый риск.

Что от восторга этот кто-нибудь не удержит язык за зубами.

Так, мол, и так. Вы, небось, думаете, что я обыкновенная телезвезда, красавец и умница. А знали бы вы, чей я наперсник. Кто делится со мной выстраданными своими убеждениями в пылу принципиального спора строго tete-a-tete. А вот, погодите, я сейчас же книжку издам - с моими, кстати, фотографиями: любуйтесь! И тиражом этак тысяч в полста пропою:

"Когда я беседовал с Владимиром Владимировичем Путиным, помнится, наезжал, как всегда: то не так, сё не так и так далее - обычный такой журналистский беспредел. А Путин на меня смотрит, смотрит да и говорит: "Владимир, ну что вы от меня хотите? Такой говенный замес достался".

Вот отчего лабрадор в личном обиходе предпочтительней, скажем, попугая. Но зато попугай мало того, что сохранит для истории образ мыслей, а еще и поддакнет разъяснительно. Чтобы, значит, мы не гадали, о чем речь - о генофонде? о нравах правящего класса? или о рабских привычках т.н. народа? Оказывается - о стране вообще. Такая, знаете ли, досталась им страна:

"И действительно, смотришь на нашу страну и соглашаешься: замес у нас не ахти".

И еще раз (и даже не раз, но ограничимся всего лишь одним) - исключительно для того, чтобы никто не заблуждался - какая нужна публицистика: смелая; самокритичная; в точности отражающая концепцию аппарата; надеюсь, вы не сомневаетесь, что они там сплошь единомышленники?

"Помните шутку, за которую меня потом сосредоточенно пинали? Я в программе "К барьеру!" сказал: "Что вы хотите от страны с президентом, у которого фамилия состоит из трех букв, причем вторая - "у"?" Смешно но факт. Хотя, если вдуматься, шуточка страшная, потому что даже с таким президентом Америка все равно страна великая и привычно процветает. А у нас будь президент хоть самым лучшим в мире, страна все равно будет в говне..."

Надо думать, это и есть их знаменитый план. Точней - что едят его непременно с этим. Всенародно похваливая.

Политковская тоже чувствовала запах. Но презирала не тесто, а спец. рецепт. И ненавидела за него весь кондитерский цех.

Такой типичный романтизм. А реалисты выследили, догнали.

А вот кому парламентскую республику? Отличная, между прочим, штука. Я в парламентской жил.

При президенте Швернике. С премьер-министром родным товарищем Сталиным. Который зачем-то - наверное, для удобства - поставил себя над партией. Над передовым, значит, отрядом трудящихся и его вооруженным подотрядом.

К этой установке прилагался среди прочего и парламент. И проявлял себя в эксплуатации не хуже ныне действующей говорильни. Даже лучше - благодаря своей простоте. Функцию имел точно такую же, - а опций всего две: ровно сколько необходимо, ничего лишнего.

Он умел аплодировать из положений сидя и стоя. Из положения лежа - по-настоящему не умел. Зато стоя аплодировал бурно и продолжительно. Издавая возгласы, как бы от нестерпимого счастья.

Наше кино крутится назад с ускорением, и этот блаженный миг уже очень недалек.

Этот дубль, зашифрованный титром: "Россия встает с колен".

Собственно говоря, это уже случилось. Произошло. Я имею в виду вставание. Как раз на прошлой неделе, не поздней среды.

Хотя уже в понедельник такой специалист по перемене поз, как Никита Михалков (брат гимна), глотая непрошеную слюну, набежавшую в связи с 55-летием любимого руководителя, дал понять (спецфильмом по ящику): слава юбиляру и Богу, миновало то время, когда "страна оказалась поставленной на колени перед несколькими людьми". И подпустил для убедительности видеоряд: точно, противные лица. С носами. Но - из fin de siecle. Давно изъятые из обращения. То есть, действительно, это полной дурой надо быть - до сих пор елозить перед ними по полу.

Но то Михалков. Какой с него спрос. А есть могучий орден горестных плакс, чья профессия - простая, как рычание, - без конца шпынять бедняжку за якобы низкопоклонство, причем не перед какой-то там отдельной группой дрессированных аллигаторов, а берите шире. Дескать, проклятый 91-й год, коварный Запад и т.д. Повернулась не в ту сторону, рухнула - и абзац: суставы отказали напрочь, позор-то какой. О, дайте, дайте нам рычаг - поднимется как миленькая (не хочет - заставим), а без нас - и не мечтайте.

Однако в среду вечером один из гроссмейстеров ордена, по фамилии Проханов (там все - прохановы, но зовутся кто леонтьевым, кто веллером, а этот прямо так), рассеял все сомнения: свершилось!

- Она уже не на коленях, она уже в рост стоит, но она должна перестать стоять в рост, она должна рвануться вперед.

Понятно, что все это - мифологическая фигура речи. Подразумевающая вакуумную бомбу и лучезарное телевидение. Обладая этими волшебными вещами (в придачу желательны смертная казнь, шестая статья, пятый пункт и комсомол), государство авось добьется опять такого расцвета, чтобы население трепетало, а прочему человечеству было не по себе. Как при родном товарище Сталине. В крайнем случае - как при дорогом товарище Черненко.

И вот, как говорится, почти все условия налицо. Под ногами - нефтяной пузырь, в руках - вместо вибратора - папа всех бомб. Налажено производство аж двух конкурентоспособных товаров - цемента и брезента. (Это не считая выпивки, закуски и полезных кое для кого ископаемых.) Т.н. народ сплотился, наконец, вокруг руководящей и направляющей силы и время от времени получает заслуженную награду.

(У нас, в СПб, это делается так. Собирают деловых, напоминают: осень, цинга, с вас пол-евролимона в складчину. Потом делят эту сумму на 170 000 пенсионеров, прозябающих ниже прожиточного минимума. Получается: картошки - 5 кг, морковки - 1, свеклы - тоже 1, плюс капусты кочешок. Витаминный набор! Чтобы избиратель набрался сил - доплестись до урны, проголосовать за папу всех бомб.)