Розарио Минна - Мафия против закона

Тем не менее мы точно знаем, что в новой мафии между самими мафиози действуют строгие правила передачи информации.

Обязательным является косвенный, двусмысленный характер посланий. Сами послания также передаются окольными путями: очень часто мафиози используют телефон лиц, находящихся вне всяких подозрений, но предпочитают пользоваться телефонами уже умерших людей. Часто каждый член мафии имеет два таких телефона: по одному он получает, а по другому передает информацию. Употребляемые ими слова представляют собой смесь сицилийского и какого-нибудь другого диалекта: одно время для обозначения наркотиков мафиози употребляли слово « i cinniri » — зола, пепел, прах, затем в ходу были «i vitrlli» — телята, теперь говорят о « tomoli », что в Сицилии означает единицу объема сельскохозяйственной продукции. Например, сицилиец, укрывшийся на Севере Италии, настойчиво просит оставшегося в Палермо родственника как можно скорее прислать ему «документы». Возникает вопрос: действительно ли это справка, удостоверяющая его личность и семейное положение? Но тогда возникает и другой — зачем тому, кто находится в бегах, понадобились сведения о составе его семьи?

Еще сложнее с именами мафиози. Родители обычно называют своих детей в честь родственников, таким образом, целый ряд лиц: дядья, двоюродные братья, племянники, внуки — носят одно и то же имя: тогда о каком же Джузеппе идет речь в телефонном разговоре? Еще хуже с уменьшительными именами: Тото — это и Сальваторе и Антонио. Но, к счастью, «u tunnu» всегда значит «убиенный».

Очень редки случаи переписки между мафиози. Записки чаще всего носят заверения в дружбе, призывают держаться бодрее либо выражают привязанность и расположение. Однако и сегодня, как и у крестьян в давние времена, письменные послания мафиози служат в основном как расписки. Например, «Пойди к Филиппо и покажи ему это и скажи ему чтобы дал тебе пять моих чему я очень рад».

Для передачи информации новая мафия использует строжайшую систему «глухих отсеков», так как «верхушка» не хочет, чтобы «основа», а также и многие «полковники» знали больше, чем нужно.

Сегодняшние мафиози, так и не осилившие грамоту, свободно пользуются самыми совершенными техническими средствами, такими, как трансокеанские телефонные переговоры или банковские переводы из Палермо на Багамские острова через Цюрих — Лондон. Неизменным остается старое правило — все решения принимаются лично и только устно, они не регистрируются ни в каких документах, а если регистрируются, то лишь в сокращенной и символической форме, недоступной для понимания непосвященных. Несдержанное слово влечет за собой неминуемую смерть.

Мафия сама по себе является источником информации, которую она передает нам, находящимся вне ее. В старые времена фигура мафиозо, заботящегося исключительно о доме и семье, была окутана легендой о его непроницаемости. Никто и никогда не мог понять природы совершаемых им поступков. В огромном множестве публицистических работ о старой мафии действительно признавалось наличие у мафиози интеллекта в том, что касается оценки людей, вещей и исторических событий, гораздо более тонкого и глубокого, чем у представителей других социальных групп. Даже коварная жестокость, железная решимость, безудержная дерзость, непостижимая хитрость, характеризовавшие этот интеллект, по существу, всякий раз свидетельствовали о его утонченности.

Кажется, люди из старой мафии не спали ночами, а только и думали, что бы им еще такое сообразить. Так житель какой-нибудь деревушки близ Палермо, для того чтобы выбрать место для нового кладбища, целыми днями ходил по окрестным холмам. Он ждал ветра, который бы дул в одну сторону треть года. Дождавшись такого ветра, он поджигал принесенные с собой в бадье кости и внутренности животных и ветер относил этот дым к дому, где жил его враг. На том месте он разбивал кладбище, и семья его недруга чувствовала, как в течение ста дней в году ветер несет в их дом запах смерти с этого, не без умысла устроенного, сельского кладбища.

Очень часто сегодня новую мафию отождествляют с терроризмом, свирепствующим в Италии вот уже более 10 лет.

Зачастую в основе отождествления этих двух явлений (мафии и терроризма) лежит заблуждение. Когда в Палермо был зверски убит Санти Маттарелла — честнейший человек, возглавлявший администрацию области Сицилия, молодой политический деятель, которого называли преемником Альдо Моро на посту национального секретаря демохристианской партии, — многие поверили анонимным посланиям, где это убийство приписывалось террористическим группам. Те, кто поверил этому (и среди них Леонардо Шаша [64] Леонардо Шаша — известный итальянский писатель, автор социально-критических произведений в жанре политического детектива о жизни Сицилии. — Прим. перев. ), не допускали и мысли о том, что мафия способна убить такого человека, как Маттарелла, не имевшего с мафией ничего общего. Возможно, они попросту не хотели верить в существование новой мафии. Однако некоторое время спустя было доказано, что пистолет, из которого был убит Маттарелла, фигурировал еще в одном убийстве, совершенном мафией. С тех пор никто больше не сомневался, что именно мафиози виновны в смерти Маттареллы.

Тот, кто видит сходство между мафиози и террористами, исходит в основном из того, что техника убийств, совершаемых и теми и другими, во многом идентична; родство между ними они видят еще и в том, что так же, как и террористы, от чьих рук погибли миланские судьи Алессандрини и Галли, мафиози сегодня убивают таких судей в Палермо, как Коста и Терранова.

В технически высокоразвитом обществе идентичность применяемого оружия (357 «магнум», автомат «АПК») и сходство методов (выстрел в затылок) не могут служить основанием для такого отождествления. Скорее обращает на себя внимание одинаковая технология убийства (например, пули, которые убивают человека, даже слегка задев его), используемая как террористами, так и мафиози.

Наконец, между ними существует и значительная разница. Террорист желает установления «нового» мира и поэтому разрушает «этот» мир. Он действует не в целях личной выгоды, хотя в итальянском терроризме довольно отчетливо просматриваются и черты «латиноамериканизма», где сегодняшний рядовой экстремист завтра может стать правителем. Даже убийство того или иного человека является для террориста средством утверждения собственной идеологии.

Мафиозо, напротив, не желает никакого изменения общества: его традиционная функция посредника между различными слоями общества не может быть основана на разрушении социальных тканей. Поэтому мафиози убивают отдельных людей, препятствующих осуществлению того или иного их замысла или «разрушающих» его.