Розарио Минна - Мафия против закона

Еще очень редко, особенно в Северной Италии, жертвы мафии заявляют в полицию, а это значит, что они — и это их мнение мы вполне разделяем — не имеют оснований верить тому, что государство способно привлечь мафиози к судебной ответственности. Многие из потерпевших от преступлений мафии не обращаются к властям с такими заявлениями, так как не желают объяснять происхождение имеющихся у них денег и несоответствие уплачиваемых ими налогов. Сегодня многие промышленники и состоятельные люди на Севере Италии заключают договоры страхования с соответствующими британскими компаниями на случай их похищения. На одном из процессов, рассматривавшемся в суде, промышленник, явившийся жертвой похищения, заявил, что ему пришлось уплатить в качестве выкупа очень солидную сумму, и страховая компания возместила ему убытки. На самом же деле, как оказалось, размер выкупа был намного меньшим.

Мафиози знают, что вызов, который мафия бросает государству, непосредственно скажется и на судебных процессах, которые могут быть возбуждены против каждого из них.

Многие мафиози имеют тесные контакты с полицией. Взамен признания они получают необходимую свободу действий. «Признание», когда это нужно, помогает также избавиться от конкурента. Близость мафиози и полиции и та польза, которую они извлекают из этой близости, говорят о незаурядном уме главарей мафии. Известно, что в Италии есть три различных полиции: государственная, подчиняющаяся министерству внутренних дел, карабинеры, находящиеся в подчинении у министерства обороны, и пограничные войска, подчиненные министерству финансов. Такое разделение было выгодно фашистам и было направлено на усиление контроля за различными сферами государственной деятельности. Но с 1946 года и до сего дня республиканские правительства так и не нашли времени для того, чтобы изменить это положение.

Случается так, что в ходе того или иного крупного процесса какой-нибудь известный мафиозо признается государственной полиции в серии совершенных им преступлений. В то же время другой известный мафиозо выкладывает известные ему сведения карабинерам, а третий — пограничникам. Каждый из них дает совершенно разные показания, и три эти полицейские службы кладут на стол судьи три различные версии. На важных судебных процессах судей, как правило, всегда двое: вместе с государственным обвинителем и судебным следователем они изо всех сил стараются определить, какая же из представленных версий правильна, так как почти всегда они противоречат одна другой. При этих условиях оправдательный приговор за недостаточностью улик будет всегда иметь объективное основание.

Очень трудно не признать, что расчет мафиози на уловку с тремя версиями полностью оправдывает себя, если принять во внимание, что никто из полицейских, карабинеров, пограничников и судей не сомневается в том, что только ему известна настоящая правда. Кстати, по закону судья не имеет права принудить полицейского открыть имя мафиозо, давшего показания против своих сообщников.

Такая тактика была использована мафией в деле Де Мауро. В 1970 году палермский журналист Мауро Де Мауро бесследно исчез. Хотя труп его и не был найден, однако с большой степенью уверенности можно было полагать, что мафиози убили его. Карабинеры утверждали, что убийцами являлись одни мафиози, полицейские же называли другие имена. Десять лет спустя после газетной шумихи по этому делу след убийц был окончательно потерян.

Было бы непростительной ошибкой полагать, что мафиози всегда говорят полицейским только заведомую ложь. Ложными являются лишь некоторые сведения: имя того, кто поручил совершить убийство, как правило, является вымышленным, но осведомитель делает вид, что назвать это имя ему стоило неимоверных усилий. Суть заключается в том, что «признавшийся», разумеется, не слышал сам, как «тот» давал распоряжение, иначе получалось бы, что ему самому и было поручено совершить убийство. Те, кто получил эти сведения, знают, что «тот» действительно мог дать такое распоряжение и еще тысячу других. Случается, что мафиозо, приводя неоспоримые доказательства, обвиняет в преступлении несколько десятков человек. Это делается для того, чтобы полиция занялась всеми этими людьми и не трогала других двух-трех бандитов. Иногда мафиози жертвуют каким-нибудь необстрелянным юнцом еще и для того, чтобы он прошел тюремную закалку, что будет залогом его «успехов» в дальнейшей преступной карьере.

Мафиози избирают подобную тактику не для того, чтобы просто показать свое тактическое превосходство. Они добиваются оправдательного приговора с тем, чтобы доказать всем, что закон бессилен перед мафией, и чтобы те, остальные, сделали соответствующие выводы на будущее. Таким образом, безнаказанность — это плод «процессуальной политики», проводимой мафией при помощи всех имеющихся в ее распоряжении средств.

Процессуальная политика мафиози зачастую сводится к следующему: опасный свидетель или неудобный мафиозо внезапно бесследно исчезают, и никто на «том» процессе уже никогда не услышит их голоса, как, впрочем, никто не найдет и их трупов. Кажется, что предпочтением в этом плане пользуются ломбардские озера, на дне которых покоятся многие похищенные (в случае, когда похищение кончается для них плохо) и сами мафиози.

Процессуальная политика и средства ее осуществления всегда носили типичный для мафии «переносный» характер: убивают племянника, для того, чтобы дядя впредь «вел себя прилично»; кого-то убивают на пороге своего дома, чтобы та или иная фабрика закрылась.

Сегодня чаще, чем в прошлом, благодаря большей свободе в установлении личных контактов, мафиози подставляют в качестве виновников преступления совершенно посторонних лиц.

В одном из городов Северной Италии прогорел некий промышленник, оказавшись, таким образом, совершенно без наличных средств. Банки отказали ему в помощи. Один «приятель» предоставил ему солидную сумму в обмен на небольшую услугу: он попросил его записать на свое имя морской катер, приписанный к одному из итальянских портов. После этого «приятель» время от времени звонил промышленнику, когда ему был нужен катер, и очень вежливо просил разрешения воспользоваться им. Полиция обнаружила на этом судне тонны наркотиков, и промышленник не смог никого убедить в своей невиновности.

Члены одного религиозного общества в Милане решили собрать средства для помощи своей основной организации в Иране. Денежную сумму поручили собрать евреям, соблюдавшим в Италии все обряды той секты. Почтенные верующие не занимались распространением наркотиков. Однако один из собратьев-евреев продал персидский ковер и получил за него сумму, вырученную от продажи наркотиков. Он перевел эту сумму религиозному обществу, с тем чтобы оно помогло нуждающимся. До сих пор неизвестно, кто из мафиози стал владельцем того ковра.