Кесри Сингх - Тигр Раджастхана

Моим начальником на государственной службе в ту пору был европейский чиновник, стрелок неважный и на тигров никогда не охотившийся. Но он жаждал убить хотя бы одного зверя, прежде чем подать в отставку и покинуть страну, славящуюся полосатыми хищниками. И вот, когда пришло сообщение, что в окрестностях появился тигр, ставший грозой деревень, он решил вместе со мной отправиться на охоту, чтобы прикончить этого разбойника.

Тигр находился на ровном плоскогорье. На двенадцать миль в длину и две в ширину раскинулось оно среди низких холмов. Хищник повадился по ночам подкарауливать у дороги воловьи упряжки. Он хватал вола пожирнее, вырывал его прямо из ярма и тащил куда‑нибудь в сторону, чтобы не торопясь сожрать. Крики крестьян не могли заставить его расстаться с добычей. Троих местных жителей, пытавшихся помешать ему, он просто свалил наземь и жестоко покалечил.

Я сразу же распорядился соорудить на большом баньяне [11]махай близ того места, где тигр в последний раз зарезал животное. В качестве приманки был куплен буйвол. Мой спутник в свое время подвергся серьезной операции и, к сожалению, особым здоровьем не отличался. Он плохо переносил жару. Лесное же плато располагалось довольно высоко, поэтому мы заблаговременно вышли в путь и добрались до махана за полтора часа до захода солнца. Буйвола привязали к столбу в двадцати пяти футах от баньяна. Тут же неподалеку поставили большой глиняный котел с водой, чтобы тигр мог спокойно утолить жажду после пиршества.

Поскольку, видимо, предстояло ночное бдение, мы постарались устроиться поудобнее на нашей крохотной платформочке. Я предупредил своего компаньона, что, зарядив винтовку и поставив ее на предохранитель, он должен замереть, пока не придет время спустить курок. Я подробно разъяснил, что момент, когда тигр почти под нами будет терзать буйвола, наиболее подходит для первого выстрела.

Обычно, если приманкой служит буйвол, события разворачиваются приблизительно в такой последовательности: после короткой борьбы тигр хватает животное за глотку, пригибает к земле и не разжимает челюстей до тех пор, пока не убедится, что буйвол испустил дух. Вот тут‑то, пока тигр занят своим делом, и настает идеальный момент для выстрела. Хрипы и мычание умирающего буйвола заглушают легкий шорох, производимый охотником, поднимающим винтовку. Курить или разговаривать в таких случаях, разумеется, нельзя.

Мы принялись ждать, храня глубокое молчание. Спустя некоторое время на небе показалась полная луна во всем своем великолепии. Ночь была удивительно тихой, ясной и спокойной.

Сразу же как только лунный свет озарил окрестность, я с удивлением заметил тигра, спокойно двигающегося по направлению к нам по открытому пространству. Тут и там чернели кусты. Тигру, пожелай он этого, было где укрыться, но он, очевидно, не намеревался сколько‑нибудь затруднять себя и выбрал наиболее прямой и легкий путь. Самое удивительное то, что он даже не стал подкрадываться к буйволу, как это обычно делают тигры и пантеры. Зверь просто подошел к забившемуся в ужасе животному и крепко вцепился ему в глотку. Затем повалил буйвола на землю и принялся душить. Все это происходило так близко от нас и при таком ярком лунном свете, что я разглядел, как у тигра сверкали глаза и топорщились усы.

Я подал своему напарнику знак — пора стрелять. Вместо этого чиновник повернулся ко мне и громко прошептал, что он, пожалуй, повременит, покуда тигр не увлечется едой так, что забудет обо всем вокруг. Я сделал знак молчать. Судя по движениям головы, хищник услышал наши голоса, однако, спокойно расправившись с буйволом, медленно встал, огляделся и направился к котлу с водой. Придерживая котел двумя огромными лапами, он опустил голову и принялся лакать. Нагнувшись к уху моего соседа, я в отчаянии умолял его выстрелить, доказывая — ошибочно, как выяснилось позже — что это последняя возможность покончить с тигром. Чиновник начал уверять меня, что ему советовали стрелять только тогда, когда тигр занят едой.

Зверь продолжал жадно нить воду. И тут на моего напарника напал кашель. Тщетно пытался он подавить его — кашель внезапно нарушил ночную тишину. Это, уже было слишком. Даже наш удивительный тигр не выдержал. Он встал, уставился прямо на махан и пошел прочь все той же ленивой походкой, какой пришел, время от времени останавливаясь, чтобы потереться о стволы деревьев.

Мой спутник спросил, вернется ли тигр еще раз,, да что я довольно ядовито ответил

— Если он сумасшедший, то вернется.

Но и на этот раз я ошибся. Оказывается, тигр вовсе не собирался скрываться. Вскоре я разглядел его. Зверь спокойно лежал неподалеку на полянке. Тем временем мой компаньон, оставив всякую надежду убить тигра, достал сигарету и закурил.

Странная ото была ночь. Один непредвиденный эпизод следовал за другим. Вдруг тигр с низким предупреждающим ревом вскочил, метнулся в нашу сторону и нанес несколько ударов лапами по чему‑то, лежавшему в тени кустов. Затем мы увидели, что он стоит над другим тигром, который покорно лежит на спине, болтая лапами в воздухе.

Поскольку наш тигр не предпринимал серьезной попытки напасть на противника, а тот не пытался всерьез обороняться, я догадался, что второе действующее лицо — тигрица. В отличие от самца она подкралась так осторожно, что мы даже не заметили ее присутствия. Подождав немного и решив, что тигр больше не проявляет интереса к своей добыче, она решила урвать и себе кусок. Но тигр, который, возможно, рассчитывал приступить к ужину несколько позднее, не собирался нарушать своих привычек. Зная в отличие от нас о ее присутствии, он сначала своим ревом предостерег самку. Она же продолжала подползать к буйволу, и тогда тигр задал ей трепку, хотя, наверное, и не очень суровую.

Подобный ход событий было легко предположить, поскольку у тигров, живущих парами, существует порядок, по которому обычно убивает самец, первым получающий право на добычу. Только когда он насытится, наступает очередь его подруги, а затем тигрят. Пантера же сначала наедается сама, в то время как самец спокойно дожидается конца пиршества.

Призвав, таким образом, «супругу» к порядку, тигр, аппетит которого должно быть еще больше разыгрался от ее присутствия, вернулся к туше буйвола и стал рвать ее на части. Наконец, мой спутник вознамерился стрелять и попросил посветить ему большим электрическим фонарем, который приобрел специально для нашей охоты. Мне очень не хотелось этого делать: ведь свет луны был еще достаточно ярким. А фонарь мы заранее не проверили. Я сомневался, окажется ли мишень в фокусе на таком коротком расстоянии от источника света. Однако чиновник настаивал, и, чтобы прекратить спор, я включил свет. Но, увы! Кольцо яркого света легло вокруг тигра на траву, а сам зверь остался в тени.