Лев Шейнин - Проклятое клеймо

В этих нескольких словах горький и глубокий смысл. Так выглядит «счастье» в представлении рядового американца и так выглядит рядовой американец, добивающийся этого «счастья»!

Дурацкая вера во всемогущую силу денег сказалась не только в том, что Гарри Пауэрс продал за две с половиной тысячи долларов и свое будущее, и свою честь, и почти самую жизнь — ведь он мог и не спастись.

Эта дурацкая вера сказалась и в том, что полковник Шелтон, отправляя Пауэрса в шпионский полет, дал ему на всякий случай советские деньги, золотые монеты и золотые часы. Шелтон надеялся, что если с Пауэрсом стрясется беда и он окажется на советской территории, то ему удастся подкупить советских людей и уйти от ответственности. Вот еще одна выдержка из судебной стенограммы:

«Руденко: Среди предметов Вашего снаряжения обнаружено обращение на четырнадцати языках. Прошу суд предъявить подсудимому Пауэрсу это обращение.

Председательствующий: Товарищ секретарь, прошу предъявить подсудимому это обращение.

(Секретарь суда предъявляет подсудимому обращение).

Руденко: Это обращение принадлежит Вам, подсудимый Пауэрс?

Пауэрс: И в данном случае это обращение было найдено при мне, но я не знал, что имел его. (Оживление в зале).

Руденко: Прошу суд огласить русский текст этого обращения.

Председательствующий: Товарищ адвокат, Вы не возражаете?

Гринев: Нет.

Суд, совещаясь на месте, определил огласить текст обращения.

(Председательствующий зачитывает текст обращения).

«Я американец и не говорю по-русски. Мне нужны пища, убежище и помощь. Я не сделаю Вам вреда. У меня нет злых намерений против Вашего народа. Если Вы мне поможете, то Вас вознаградят за это».

Председательствующий: Прошу зачитать английский текст.

(Переводчик зачитывает английский текст обращения).

Руденко: Подсудимый Пауэрс, кто вручил Вам это обращение?

Пауэрс: Это обращение полковник Шелтон мне не вручал. Я не знаю, быть может, оно было включено в мое снаряжение. Видимо, те, кто занимался моим личным снаряжением и помогал мне одеваться, вложили обращение, как и другие предметы, в мои карманы: карты в сложенном виде, которых я не видел, часы, которые должны были находиться в моем кармане, компас, советские деньги, золотые монеты. Не знаю, может быть, еще какие-нибудь предметы. Я не помню.

Руденко: Все эти предметы предназначались для подкупа советских людей?

Пауэрс: Это должно было помочь мне любыми средствами выбраться из Советского Союза.

Руденко: Я спрашиваю: для подкупа?

Пауэрс: Если бы мне это удалось, видимо, я бы прибег и к подкупу. Если бы мне удалось покупать пищу на эти деньги, я бы сделал и это, так как мне пришлось бы идти 1400 миль. Иными словами, я должен был воспользоваться деньгами и ценностями для того, чтобы помочь себе.

Руденко: Но Вы, конечно, убедились, что Вам не удастся использовать эти деньги для подкупа советских людей. Первые же советские граждане, которые Вас встретили, обезоружили Вас и доставили в соответствующие органы власти.

Пауэрс: Я и не пытался подкупить их.

Руденко: Не пытались?

Пауэрс: Нет.

Руденко: Но Ваши попытки все равно были бы безрезультатны.

Пауэрс: Я тоже так считаю.

Руденко: Очень хорошо. (Смех в зале). В порядке уточнения вопроса о вознаграждении: Вы уже свидетельствовала суду, что, проходя службу в военно-воздушных силах США, получали ежемесячно 700 долларов. Это так?

Пауэрс: Да, примерно такую сумму.

Руденко: Вы также показывали на суде, что после заключения контракта с Центральным, разведывательным управленцем Вам был установлен оклад в сумме 2500 долларов.

Пауэрс: Да.

Руденко: Вы получали все эти деньги на руки?

Пауэрс: Нет.

Руденко: Когда, при каких условиях и сколько получали Вы на руки?

Пауэрс: Каждый месяц я получал 1500 долларов минус налоги.

Руденко: А остальные 1000 долларов?

Пауэрс: Они удерживались и должны были быть выплачены мне после успешного выполнения контракта.

Руденко: Если бы Вы нарушили контракт, и в частности отказались бы от полета 1 мая, Вам бы выплатили эти доллары?

Пауэрс: Я не знаю, сочли бы они это несоблюдением контракта.

Руденко: То есть не выплатили бы остальные доллары?

Пауэрс: Точно не знаю».

Приведенные показания Пауэрса проливают свет и на ту дьявольскую кабалу, в которой оказываются люди, связавшие свою судьбу с американской разведкой. Даже система оплаты их «труда» носит поистине сатанинский характер: из двух с половиной тысяч долларов, за которые Пауэрс продал душу черту, у него удерживалась тысяча долларов ежемесячно для того, чтобы он безропотно выполнял свой ужасный «контракт»…

Так судебный процесс над Френсисом Пауэрсом обнажил многие язвы американской действительности.

Так провалилась еще одна ставка американской разведки — ставка на золото, на подкуп, основанная на бессмысленной вере в то, что все на этом свете продается и покупается, дело только в цене…

Эта поразительная примитивность мышления, эта идиотская «философия» проявляется, к сожалению, не только в деятельности американской разведки, но и в политике правящих кругов США, опять-таки основанной на тупой уверенности во всемогуществе его величества доллара и в его праве на мировое господство или, как округленно любят выражаться некоторые американские деятели, на «руководящее положение США в мире».

В своих нелепых притязаниях на это мировое господство политика США опять-таки имеет своих предшественников — ведь именно об этом вопил в свое время бесноватый Адольф Гитлер.

Вот почему, слушая обвинительную речь генерального прокурора СССР Р. А. Руденко, произнесенную им на этом судебном процессе, нам подумалось, что есть что-то символическое в том, что американского шпиона Пауэрса и тех, кому он служил, обвиняет тот же самый человек, который 15 лег назад, в Нюрнберге, на историческом процессе главных немецких военных преступников, выступал в качестве Главного обвинителя от имени советского народа.

Любопытно, что один из американских обвинителей на Нюрнбергском процессе, известный американский юрист Телфорд Тейлор в статье, опубликованной журналом «Нью-Йорк таймс мэгэзин», сравнил упавший самолет Пауэрса с «кометой, имеющей длинный хвост».

К в самом деле, этот самолет был удивительно «хвостатой кометой» как в смысле своих далеко идущих политических последствий, так и в смысле многочисленных соучастников Пауэрса, которые незримо, но так явственно сидели впереди него, рядом с ним, на позорной скамье подсудимых.