Ю. Маслюков - Распад мировой долларовой системы:ближайшие перспективы.

Республиканская элита, отдававшая себе отчет о грозном, почти подавляющем отношении сил (Белый дом плюс крупнейшие финансовые системы, которые контролируют практически всю телевизионную сеть как в США, так и в Израиле, где голосовали лица с двойным гражданством), сумела разработать свою весьма эффективную контрстратегию. В идеологическом плане она опиралась на традиционные американские ценности с опорой на англосаксонское протестантское население с их известными стереотипами. В плане политико-экономическом республиканцы использовали традиционные позиции семьи Бушей в спецслужбах, а также свои связи с энергетическими властителями мира (газово-нефтяным комплексом США и их арабскими партнерами-шейхами). Кроме того, система Буша вбирала в себя и значительную часть ВПК, а также всех "униженных и оскорбленных" администрацией Клинтона-Гора, прежде всего информационно-технологических гигантов Западного побережья, включая "Microsoft", "American Telephone & Telegraph" и других. И эта контрдеятельность развернулась отнюдь не в ТВ-студии. Республиканцы, по всей видимости, закулисно сумели достичь соглашения с арабами о резкой активизации палестино-израильского кризиса, а также о росте базовых мировых цен на нефть, чтобы потребитель в США "ощутил, за кого надо голосовать". И это дало свой эффект. Буш с огромным трудом сравнялся с Гором по результатам социологических опросов, а затем немного вырвался вперед с расчетом на победу именно в глубинных штатах, а также во Флориде, поскольку не мог рассчитывать на гомосексуальную Калифорнию, равно как и на Нью-Йорк с сильнейшим влиянием нацменьшинств и еврейской общины. Дальнейшее все видели. К концу ночи 7 ноября Буш выиграл Флориду и выборы, но Белый дом дал команду прокурору штата, и тот дезавуировал итоги выборов во Флориде под предлогом дополнительного пересчета голосов, который затянулся не на день, а на недели.

Попутно вспоминаются нравоучения Вашингтона относительно медленного подсчета голосов в Югославии, где это заняло всего два дня, да и то вброс бюллетеней делался не Милошевичем, а проамериканской оппозицией.

То, что Гор-Клинтон цеплялись за власть на виду всего мира, невзирая на потерю собственного лица и негативные последствия для реноме американской демократии и всей американской государственности, имело свои причины. Дело не в том, что сложилась подобная раскладка голосов, а финансирование обоих кандидатов шло из весьма близких источников: 75 % избирательных затрат Гора, если верить американскому "Wall Street Journal", было оплачено еврейским капиталом, а у Буша эта доля достигала 30–50 %. Израильтяне с двойным гражданством голосовали преимущественно за Буша, а еврейская община в США подавляюще "двигала" Гора. Здесь проявилась удивительно диалектическая схема, когда внешние характеристики, предназначенные "для низов", в своем нынешнем развитии трансформировались в сущностные внутренние факторы. Традиционные различия основных политических партий США, а также их кандидатов, ранее служившие лишь для предвыборного маскарада (традиционный акцент демократов на права нацменьшинств, а республиканцев — на англосаксонские традиции), наложились на противоречия глубинного идеологического характера, выплеснувшиеся в острейший цивилизационный кризис сверхимперского государства.

Положенная в основу идеологической базы деятельности демократов доктрина "вседозволенности", "неограниченной свободы индивидуума" привела к тому, что американское общество шло на медленное самоуничтожение, отвергая традиционные библейские и другие моральные постулаты. Эта трансформация виделась необходимой для создания виртуального будущего мира с центром в Вашингтоне. Отсюда и непримиримое соперничество между двумя партиями. "Демократической" перспективе создания мирового технотронно-финансового сообщества во главе с Вашингтоном при ускоренном упразднении национально-государственных суверенитетов других стран, которые США будут контролировать через финансовые и информационные поля (заметьте — включая и Израиль), противостояла иная модель (конечно же, "республиканская"). Имелось в виду сохранение геополитических балансов в различных регионах при возврате к силовой стратегии американского глобального лидерства через военно-стратегическое превосходство. А это требовало нового технологического и промышленного рывка с диаметрально противоположными "демократической" доктрине бюджетно-финансовыми приоритетами, с опорой на "традиционные англосаксонские принципы" и на некоторый "изоляционизм". Последнее подразумевало также укрепление суверенных границ, включая и границы США (проблема эмиграции).

Идеологические различия автоматически проникали в финансово-экономическую сферу. Каждый из претендентов опирался на "свои" промышленно-финансовые группы, которые и делили бы бюджетный пирог стоимостью по крайней мере в 500 млрд. долл. в случае победы "своего" кандидата.

Из вышеизложенных контуров победившей республиканской платформы следует в первую очередь идеологическая корректировка. Она идет по линии свертывания схемы (официальной и неофициальной) "вседозволенности" и "политкорректности" в пользу борьбы администрации Буша за сохранение "базовых" американских ценностных устоев. И это отнюдь не поверхностный выбор.

Наконец, третьим — но, вероятно, самым главным по значению кризисом, предопределяющим неизбежность катастрофы, является финансово-экономическая пучина, в которую погружается Америка, благодаря линии своего руководства за весь послевоенный период. Еще при Рузвельте была найдена и затем укрепилась схема решения базовых экономических противоречий США за счет превращения доллара в мировую расчетную единицы и сброса инфляционной массы в третьи страны. Последовательная реализация этой схемы привела к парадоксальной ситуации, когда Америка сумела поддерживать собственное высокое потребление всего производимого в мире за счет долговых обязательств и массированной манипуляции фондовыми рынками с планомерным захватом контроля над финансовыми системами других стран мира. Данная стратегия на стыке веков подошла к своим естественным пределам, когда обеспеченность доллара сократилась до 5 %, а дополнительных территориальных ресурсов для сброса новых долларов после операции по развалу СССР не осталось (кроме КНР, что является отдельным случаем). Перегрев американских фондовых рынков (как минимум втрое) и фактический переход экономики (под диктовку финансовых воротил Уолл-стрита) на рельсы направленной деиндустриализации собственной страны довели всю систему практически до точки неконтролируемого взрыва. Разные группы "элиты" и граждане США в целом были вынуждены решать: либо двигаться далее по пути Клинтона-Гора с опорой на провоцирование в глобальном масштабе силовых и военно-политических кризисов, которые, возможно, отдалят "момент истины и краха", либо выбрать стратегию перекачки финансовых бюджетных средств в программу ПРО, которая должна вновь раскрутить маховик американской экономики. Но в конечном счете и республиканцам не уйти от принятия радикальной программы "среза долларового навеса" и, соответственно, демонтажа — хотя бы частичного — американских финансовых "сверхолигархов" в пользу реального, производящего действительные блага сектора экономики. Читатель может спросить: а что нам Америка? Но будет неправ. Происходящее сегодня в США чрезвычайно важно не только для американцев, но и для нас, граждан России, поскольку, повторим, именно модели МВФ начиная с 1992 года определяют нашу экономическую жизнь и в конечном итоге разрушают основы российской государственности через контроль над сердцем экономики — финансово-эмиссионной системой страны. В свете этого российское общество должно точно знать и понимать, что происходит в стане "заокеанского хозяина" и что нам готовит этот подход в перспективе. Попытаемся суммировать сказанное и выделить следствия происходящего.