Ю. Маслюков - Распад мировой долларовой системы:ближайшие перспективы.

во-первых, экспортеры работают в чрезвычайно благоприятных условиях, и экспорт стимулируется (что вообще представляет чрезвычайно широко распространенное явление), а собственные производители достаточно хорошо защищены от конкуренции (чем-то вроде 100 % тарифных начислений);

во-вторых, колебания цен на мировом рынке не в состоянии оказать существенное влияние на внутреннюю ценовую ситуацию.

Поэтому курс юаня можно держать стабильным в условиях самых широких колебаний цен на мировом рынке. Если цены на экспортные товары падают, экспортеры, обладая огромным ценовым запасом прочности, могут совершенно спокойно понижать цены и продолжать экспорт. Внутреннего рынка это вообще не касается. Если же цены на импортные товары растут, то либо меняется структура импорта, либо, если товар, на который выросла цена, стратегический, цена которого на внутреннем рынке так или иначе регулируется (например, прокат черных металлов), то внутренние цены остаются постоянными, а рост издержек, связанный с импортом "дорогого" товара, касается только импортера. Естественно, что продолжение импорта будет идти лишь тогда, когда он не оказывает большого влияния на общий уровень его издержек и на уровень прибыли.

Если валютные потоки не регулируются, курс сильно занижает покупательную способность национальной денежной единицы, а доля импорта в покрытии потребности и доля экспорта в производстве велики, то колебания цен мирового рынка всегда переходят в национальную экономику с усилением. В Китае это не имеет места. Экономическая и финансовая политика КНР, следовательно, таковы, что юань, аналогично тому, как обстояло дело с иеной в 50-е-60-е годы, и, в общем, по той же причине чрезвычайно эффективен и как средство экономической обороны, и как средство экономического наступления.

В 90-е годы под юань была подведена мощная валютная база, которая в начале 80-х годов практически отсутствовала. Тем самым была создана еще одна линия защиты юаня.

Валютная политика КНР в том, что касается валютных запасов, строится на тех же основаниях, что и валютная политика Тайваня, Сингапура, Таиланда, Малайзии. Валютные резервы в конце концов доводятся до уровня, соответствующего массе наличных и безналичных денег на расчетных счетах, а затем этот уровень еще перекрывается. Так, маленький Сингапур располагал в 1997 году валютными запасами в 77 млрд. долл. Его сосед Малайзия располагала в июне 1997 года валютным запасом в 26,6 млрд. долл. и, кроме того, 73 тоннами золота (КСЕ, 1998, с.939). В 1997 году этого оказалось недостаточным. Валютные сверхзапасы Сингапура оказались достаточными.

Показателем внимания, которое уделяется Китаем наращиванию валютных запасов, является то, что в 1992-95 гг. поступления от зарубежных займов в сумме свыше 40 млрд. долл. намного перекрывались ростом официальных валютных запасов (62 млрд. долл.) (КСЕ, 1996, с.245, 616).

По данным издающейся в КНР "Экономической газеты" (11.03.93, с.2) в конце 1992 года Минфин КНР располагал золотовалютными резервами в 50 млрд. долл. (по данным КСЕ, 1998, с.939, они вдвое меньше), и, кроме того, уполномоченные организации располагали валютой стоимостью 150 млрд. долл. Сверх того, в Гонконге КНР принадлежали активы стоимостью 100 млрд. долл. Всего в КНР (без Гонконга), согласно этим данным, обращалось 200 млрд. долл. валюты, что примерно соответствовало массе денег в обращении, включая безналичные деньги, то есть деньги на расчетных счетах, если считать по курсу.

В 1997 году официальные валютные резервы КНР составили 139,8 млрд. долл. (в Японии 223 млрд. долл.) плюс золотой запас в 392 тонны (в Японии — 754 тонны) (КСЕ, 1998, с.939).

В связи с общей установкой вывода золотовалютных резервов на уровень массы денег в обращении с учетом безналичных (М1), валютные резервы КНР, по-видимому, достигнут в не слишком отдаленном будущем уровня, превышающего 400 млрд. долл. А все валютные резервы "китайского экономического мира" вместе с Тайванем, Сингапуром, Малайзией и Таиландом (экономическая жизнь последних контролируется китайской общиной и спецслужбами КНР) могут намного превысить 600 млрд. долл. (без золота). Это революционизирует мировую финансовую ситуацию. Либо на месте долларовой мировой системы возникнет совокупность локальных валютных зон, причем в долларовую зону войдут Латинская Америка, возможно, Африка южнее Сахары (программа Буша-младшего предполагает привязку этого региона к США посредством "свободной торговли") и опять-таки, возможно, Россия или какой-либо ее "кусок", либо же придется возвращаться к какому-то варианту системы золотого стандарта и возвращать золоту украденное у него бумажками королевское место.

Нельзя исключить и возможность крупномасштабного военного конфликта (с непременным втягиванием в него Китая) как способа решения финансовых проблем. Такое уже бывало. В мягком варианте подобная грозная для доллара ситуация сложилась к началу 1997 г., когда золотовалютные резервы вместе взятых Сингапура, Малайзии, Таиланда, Тайваня и Гонконга превысили 200 млрд. долл., а с Южной Кореей составили примерно 250 млрд. долл. (КСЕ, 1998, с.939).

Атака спекулятивных фондов позволила "вскрыть этот нарыв" и, соответственно, оздоровить доллар. Южная Корея и часть "асеановцев" попали в плен к МВФ.

Однако по существу проблема не решена, а лишь отсрочена — уже потому, что ни Сингапур, ни Тайвань, ни даже Гонконг не пострадали и остались при своих валютных резервах. Малайзия восстановила способность к росту. А Китай в виде КНР вообще оказался не по зубам ни спекулятивным фондам, ни международному сообществу. Валютные резервы Китая по-прежнему висят над мировыми финансовыми рынками грозовой тучей. И они, конечно, в несколько раз больше официально заявленных величин.

В связи с этим особого внимания заслуживает проблема золотого запаса Китая. Официально он не растет: в 1980 году называлась цифра 398 тонн золота, а спустя 17 лет — 392 тонны, тогда как золотой запас США составлял в 1997 году 8140 тонн, Германии — 2960 тонн, Франции — 2546 тонн, Италии — 2074 тонны (КСЕ, 1998, с.939).

Однако, в отличие от всех перечисленных стран, Китай является крупным производителем золота. И можно только гадать, сколько золота ежегодно добывается в Китае — 400 тонн, 1000 тонн, или еще больше. Реальный золотой запас, которым располагает китайское руководство — это большая неизвестная величина.

Незначительность заявленных валютных размеров Китая к началу 80-х годов после того, как десятки лет сотни тысяч, если не миллионы, заключенных добывали там золото, и после того, как этим же делом, уже по официальным данным, занимались массы вольных старателей, является показателем того, что в качестве реального валютного резерва в Китае во времена Мао Цзедуна, как и в СССР при Сталине, рассматривались, главным образом, золото и серебро. С тех пор этот резерв, конечно, значительно вырос.