Эксперт Эксперт - Эксперт № 49 (2013)

Я еще в 2005–2007 годах доказывал в Роснедрах, в Министерстве природных ресурсов, что надо доразведать и осваивать это месторождение. А мне отвечали: текущее потребление копейки стоит, мы десятки миллионов баксов заплатим и все, что надо, получим, а в Томтор надо десятки миллиардов сразу вложить. А китайцы три года назад приняли закон, который запрещает их компаниям экспорт редкоземельных металлов в сыром виде, только в виде изделий с высокой добавленной стоимостью. И цены на эти металлы резко взлетели.

Кроме того, мы попадаем в стратегических вопросах в зависимость от поставщиков этих металлов. Помните, был конфликт между Китаем и Японией по поводу каких-то островов, и китайцы сказали японцам: а мы вам не дадим эти самые редкоземельные металлы — и сразу конфликт прекратился. Сейчас без своего сырья, без своей добывающей и перерабатывающей промышленности мечтать о модернизации и развитии наукоемкой промышленности в принципе не приходится.

Я сказал об участке Буранный, а там еще есть участки Северный и Южный, они по потенциалу, по природным ресурсам, примерно такие же, как Буранный. Причем относительно детальные геологические исследования там проведены на площади около 50 квадратных километров. А весь массив — это около 250 квадратных километров. И поблизости еще два похожих массива есть, которые вообще не изучены.

Последние лет двадцать у нас на Севере происходит деградация городов и поселков, всей инфраструктуры. Я это вижу, потому что я много работал в тех краях и в советское время, и последние двадцать лет. Я был в Тикси, в Жиганске, я знаю, что там было и что там сейчас стало: разруха полнейшая. Освоение Томторского месторождения будет способствовать и подъему северных территорий.

— И что вы предлагаете?

— Месторождение расположено на северо-западе Якутии, в четырехстах километрах к югу от побережья моря Лаптевых, на водоразделе рек Уджа и Чимара. Километрах в двухстах от месторождения есть река Анабар, а на ней порт Юрюнг-Хая, который можно использовать для перевала руды. На этой же реке, у самого устья Уджи, можно поставить маленькую плавучую, мегаватт так, скажем, на двадцать, атомную электростанцию. И начать осваивать это месторождение. По экономической и геополитической значимости это будет такой же добычной район, как Норильск. Господь сделал нам большой подарок этими металлами. Они всем нужны: японцам, корейцам, европейцам. Пусть участвуют в их добыче при условии передачи современных технологий, потому что мы очень в них отстали. Экономическую эффективность этого месторождения можно оценить, сравнив его с месторождением золота, которое считается эффективным, если на нем добывается пять граммов золота на тонну руды. Это 150 долларов на тонну. А в тонне Томторской руды содержится редких и редкоземельных металлов по нынешним ценам на 11 тысяч долларов в одной тонне. В нашей стране есть интересный человек, Матвей Евсеев — это якутский предприниматель. Очень нестандартный человек. Он депутат якутского парламента и генеральный директор компании «Алмазы Анабара». Он добывает россыпных алмазов примерно на 300–350 миллионов долларов в год. Он и в агробизнесе хорошо себя проявил. На юге Якутии организовал животноводческий комплекс, где производят сыры, мясо, масло. Создал лесоперерабатывающее предприятие, чтобы на месте делать доски, брус. Мы с ним обсуждали проблему освоения Томторского месторождения.

Директор Института геологии и минералогии имени В. С. Соболева Сибирского отделения РАН академик РАН Николай Похиленко

Фото: Дмитрий Лыков

Чтобы полностью покрыть все потребности промышленности РФ, необходимо примерно 100 тысяч тонн редкоземельной руды. А Матвей Евсеев перелопачивает за год алмазоносных гравийных песков 39 миллионов кубов, если в тонны перевести, это будет где-то под 80 миллионов тонн. Добыть и доставить в порт 100 тысяч тонн для него ничего не стоит.

У него есть техника, он по зимнику может руду перевезти в Юрюнг-Хая и там складировать. В навигацию, во время северного завоза, сюда подходят суда ледового класса, а назад они идут пустые. Они берут эти 100 тысяч тонн и перевозят в Дудинку, в устье Енисея.

А там уже на баржах в Железногорск, где расположен Горнохимический комбинат. Там в тесной кооперации с комбинатом работает Институт химии и химических технологий академика Шабанова Василия Филипповича. Они уже разработали технологический регламент для этой конкретной руды. Там первый передел. На комбинате создают установку, на которую губернатор дал 25 миллионов.

На первом переделе отделяют уран, который дает сравнительно небольшой радиационный фон, торий и скандий. А все остальные редкоземельные металлы, включая ниобий, входят в получаемый полуфабрикат, так называемый поликарбонат. Поликарбонат уже дальше можно везти, он не фонит.

И остальные металлы можно получать где угодно, к примеру используя технологии завода химконцентратов, который принадлежит Росатому, у нас, в Новосибирске.

У них уже есть технология получения чистого и сверхчистого скандия. Им легируют алюминий. Такой сплав можно варить, причем не в аргоне, а обычной сваркой в атмосфере. Этот сплав прочный, как сталь, и не устает. Boeing и Airbus давно уже перешли на эти сплавы.

Но Томторское месторождение не единственное в Сибири, от которого мы ждем большого экономического эффекта.

— Расскажите, пожалуйста, подробнее…

— На самом крайнем северо-востоке Красноярского края, на границе с Якутией, есть огромный кратер диаметром около 100 километров, образовавшийся где-то 26 миллионов лет назад, когда туда со скоростью примерно около 30 километров

в секунду врезался метеорит размером шесть километров в диаметре. Напомню, что челябинский метеорит был где-то 16–17 метров. В месте, куда упал этот огромный метеорит, были кристаллические породы с большим содержанием графита. И во время взрыва графит перешел в алмазоподобную структуру, зерна которой диаметром до полутора сантиметров состоят из наноразмерных кристаллитов обычного кубического алмаза и лонсдейлита, более плотной и твердой, чем алмаз, модификации углерода. Их еще называют импактными алмазами.

В 1960-е годы выдающийся ленинградский геолог профессор Виктор Людвигович Масайтис нашел эту структуру, исследовал и первым определил ее природу. Наш сотрудник Сергей Вишневский тоже там работал много лет, эти алмазы выделил и изучил, но толком их технологическими характеристиками никто до последнего времени не занимался.

Мы начали работать в этом направлении, и сейчас у нас есть несколько тысяч карат этих импактных алмазов. Оказалось, что у импактных алмазов абразивная способность в два с половиной раза выше, чем у обычных. Более того, ряд изделий, которые делали на основе импактных алмазов, типа сверлышек, показали, что при использовании этого сырья они работают гораздо эффективнее. Потому что твердость лонсдейлита в одном из направлений в полтора раза выше, чем у обычного алмаза,