Борис Сопельняк - Секретные архивы ВЧК-ОГПУ

Сказано—сделано... Все знали, что партия экстремистов— это партия большевиков. А большевики — это Ленин. Значит, надо искать подходы к Ленину.

А что же Ленин? Ленин метался, как затравленный зверь, и рвался в Россию. Но как туда пробраться? Он прекрасно понимал, что проехать через Англию или Францию, союзниц России в войне против Германии, невозможно: там хорошо знают о его пораженческой политике. Арестуют и по законам военного времени поставят к стенке. По морю — перехватят те же англичане, по воздуху — где взять аэроплан и кто его поведет.

—Так что же делать?! Как быть?! Нельзя же без конца сидеть в этой швейцарской клетке, — растолкал он ночью Надежду Константиновну. — Мы должны во что бы то ни стало ехать, хотя бы через ад!

— Через ад так через ад, — сонно согласилась она. — Но только как и на чем?

Выручил, как это ни странно, лидер меньшевиков Юлий Мартов (Цедербаум). На одном из совещаний он предложил невероятно дерзкий, но в то же время вполне реальный план легального проезда русских эмигрантов через воюющую Германию в порядке их обмена на германских пленных, находящихся в России. Этот план так сильно понравился Ленину, что он тут принялся за его разработку. Первое, что он сделал, напечатал в газетах впоследствии ставший историческим призыв, рассчитанный не столько на русских революционеров, сколько на германский Генеральный штаб: «Мы должны ехать, хотя бы через ад!»

В Берлине все прекрасно поняли. В тот же день германский посол в Берне фон Ромберг получил зашифрованную телеграмму: «Специальный поезд с эмигрантами получит военное сопровождение. Передача произойдет на пограничной станции Готмадинген или Линдау. Немедленно вышлите информацию о дате отправления и список отъезжающих».

Получив такой недвусмысленный карт-бланш, фон Ромберг начал искать подходы непосредственно к Ленину, но тот, боясь себя скомпрометировать прямыми контактами с немцами, на встречу с представителем воюющей с Россией державы не шел.

А из Берлина нажимали! Телеграммы летели одна за другой, и их содержание становилось все категоричнее: «Желательно, чтобы проезд русских революционеров через Германию состоялся как можно скорее, так как Антанта уже начала работу против этого шага в Швейцарии. Поэтому рекомендуем действовать с максимально возможной скоростью».

Но выйти на Ленина фон Ромбергу никак не удавалось. И вдруг ему доложили, что в посольство явился швейцарский социалист Фриц Плагген и просит его принять по неотложному вопросу.

— Этому-то чего надо? — изумился Ромберг. — Неужели нейтралы затеяли революцию и им необходимо немецкое оружие? А впрочем, пропустите, пусть войдет, — сказал он секретарю.

Когда на пороге появился высокий, элегантно одетый и к тому же откровенно красивый джентльмен, Ромберг подумал, что быть швейцарским социалистом, судя по всему, не так уж плохо.

— Проходите, — невольно привстал Ромберг. — Садитесь. Чай, кофе?

— Кофе, — как-то по-особенному вальяжно сел в кресло респектабельный посетитель.

— С чем пожаловали? Чем могу быть полезен? — поинтересовался Ромберг.

—Господин посол,—начал издалека Платтен,—вы русские газеты читаете?

— Зачем? — пожал плечами Ромберг.

— А про революцию слышали?

— Конечно, слышал.

—И про неуемное желание Временного правительства продолжать войну с Германией тоже слышали? Между тем есть люди, которые Германии могут помочь: они ратуют за выход России из этой варварской бойни. Представляете, как выиграет Германия, если вдруг исчезнет Восточный фронт?!

— И что же это за люди? — с трудом прочистив мигом пересохшее горло, спросил Ромберг. Ему стоило огромных усилий сделать вид, что он ни о чем не догадывается.

— Они здесь, в Швейцарии, — кивнул за окно Платтен. — Это, прежде всего, Ленин и его правая рука Зиновьев. И если им помочь...

— Поможем! — наклонившись через стол, свистяще прошипел Ромберг. — Таким людям нельзя не помочь.

— Я знал, что мы поймем друг друга, — протянул ему руку Платтен. — Если не возражаете, я зайду к вам завтра, и мы обсудим детали.

Утром следующего дня Платтен был немногословен. Он положил на стол Ромберга вчетверо сложенный лист и, потирая небритый подбородок, устало бросил:

— Над этим документом мы трудились всю ночь. Назвать его можно так: «Условия, на которых эмигранты согласны совершить переезд». В нем восемь пунктов, но главные из них первый, второй и третий. В них говорится о том, что, во-первых, руковожу этой поездкой я, Фриц Платген, и никто не имеет права вмешиваться в мои действия; во-вторых, вагон, в котором следуют эмигранты, пользуется правом экстерриториальности; и в-третьих, ни при въезде в Германию, ни при выезде из нее не должна происходить проверка паспортов или личностей. Вы можете это гарантировать?

— Как вы понимаете, решение принимаю не я, поэтому ваши «Условия» я должен передать в Берлин. И чем быстрее, тем лучше. Но у меня есть вопрос, всего один. Ну, едут русские эмигранты по Германии. Едут, едут, а куда? Каков конечный пункт?

—Конечный пункт—германский порт Засниц. Между этим городом и шведским Треллеборгом ходит железнодорожный паром «Королева Виктория», на него мы и должны попасть.

— Теперь все ясно, — поднялся Ромберг. — До завтра.

—До завтра, — поднялся и Платтен.—Да, чуть не забыл, — хлопнул он себя по лбу, — чтобы не дать пищи газетчикам, с вашей стороны не должно быть никаких финансовых вливаний. Поэтому железнодорожные билеты приобретаю я, причем в установленном порядке и по нормальному тарифу.

Телеграмма, которую Ромберг тут же отправил в Берлин, была требовательно-лаконичной: «Посетивший меня сегодня Фриц Платтен обязался сопровождать вагон до конечного пункта вместе с немецкими представителями. Деньги брать отказался. Поскольку немедленный отъезд русских эмигрантов в наших интересах, я настоятельно рекомендую принять изложенные “Условия”».

Отправив эту телеграмму, барон Ромберг надолго задумался. Он был опытным дипломатом, да и в разведке знал толк, поэтому ему не давала покоя мысль: «Кому я доверился? Кто он такой, этот Платген? Откуда он взялся? Не подстава ли это английской или французской разведок? Почему он помогает большевикам, которых, по большому счету, всех до единого надо поставить к стенке? А может, как раз этого он и добивается? Может, он работает на Временное правительство России? Чтобы это понять, надо разобраться в личности Платтена, надо задать самый популярный у американцев вопрос: “Кто вы, мистер Платтен?” Пошлю-ка я запрос в нашу контрразведку, пусть пороются в своих архивах».

Как оказалось, досье на Платтена в Берлине было, но такое тоненькое, что Ромберг откровенно разочаровался. И все же он узнал, что выдающий себя за лощеного джентльмена господин всего лишь сын столяра-краснодеревщика, что, когда ему надоело делать шкафы, столы и стулья, он ударился в политику. На митингах и демонстрациях задиристому Платтену не было равных: оратор из него получился отменный. Сейчас он — секретарь Социал-демократической партии Швейцарии, а раньше был партийным агитатором латвийской секции РСДРП.