Эрик Лоран - Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику

Спустя четыре месяца после этого путешествия я читаю и узнаю, что Китай в своем росте пришел к новым измерениям. Показатели 2005 года передвинули Китай с седьмого на четвертое место в мировой экономике после США, Японии и Германии и перед Великобританией и Францией, но при этом еще более увеличивается внутреннее напряжение страны, энергетическое и политическое.

Первая сенсация: убийственная жара при выходе из самолета в этом августе 2005 года. Первое впечатление: всеобщее оцепенение, замедленный ритм по сравнению с бурной жизнью Пекина. Наконец, первая констатация факта: Ташкент похож на большую потемкинскую деревню. Узбекистан стал независимым государством в 1991 году, но, когда я покидал аэропорт и проезжал по городу, у меня возникло чувство, будто время остановилось. Убранство города все еще остается советским, это убранство советской республики, далекой и запущенной. Пустынные улицы обсажены распустившимися деревьями, вдоль улиц тянутся дешевые многоквартирные дома, безобразные на вид, выкрашенные розовой облупившейся краской. По улицам едут несколько стареньких машин «Лада», проскакивают грузовики в густых клубах черного дыма, тянутся покосившиеся автобусы с разбитыми стеклами.

В течение десятилетий, при разделении труда, установленном Советами, страна производила хлопок, а также породила мафию, тесно связанную с высшими сферами коммунистической власти. Коммунистический режим также привел к одной из самых крупных экологических катастроф — усыханию Аральского моря, по величине равного Португалии. Море отступило на многие километры от рыбачьих поселков. Дорога, ведущая из Хивы, великолепного города на Великом шелковом пути, в Бухару, вдоль Аральского моря, теперь недоступна для журналистов — их туда не пускают. Можно видеть только обширные пространства земли и песка, которые ведут в середину пустыни. Единственная примета человеческого присутствия: полицейские, которые останавливают редкие машины с целью рэкета. Эта страна вне времени стала в середине 1990-х годов для западных стран настоящим нефтяным миражом, иллюстрацией к их слепоте. Жители западных стран верили, что в этой земле скрываются крупные залежи нефти и газа. Советы разрабатывали здесь много месторождений, но плохое качество их оборудования и неудачные бурения вызывали колоссальные потери. Затем сюда пришли западные компании и ушли. Узбекистан никогда не станет новым нефтяным Эльдорадо.

В залах «Ташкент-палас», гостиницы с устаревшим декором, где один пианист и скрипач играют «Песню Лары», мой собеседник тихо говорит мне: «Это полицейское государство, как во времена Советского Союза. Сообщения перехватываются, разговоры прослушиваются». Этот европеец живет здесь уже два года, он работает на одну западную фирму и является очень тонким знатоком Средней Азии. «Нефть стала разочарованием для западных фирм, но она также стала разочарованием для режима, который мечтал о нефтяной манне». Единственные две концессии принадлежат двум российским компаниям — «Юкосу» (чей основатель был арестован, осужден и отправлен в Сибирь Владимиром Путиным) и «Газпрому». Мой собеседник объясняет мне, что один генерал из бывшего КГБ, ставший ответственным за службу безопасности, руководит узбекской нефтяной компанией.

Из осторожности мой собеседник решает продолжить разговор в его автомобиле, совершая прогулку по городу. Мы говорим об Исламе Каримове, президенте страны, бывшем партийном руководителе во времена Советского Союза. После получения Узбекистаном независимости он перекрестился в «Тамерлана нашего времени», в память о своем замечательном предшественнике, чья могила находится в Самарканде. Каримов всего лишь сатрап, как и его коллеги, стоящие во главе Туркменистана и Казахстана. Любопытное проклятье висит над Средней Азией. В городе Андижане, на границе с Киргизией, весной 2005 года Каримов утопил в крови 700– 1000 человек — так называемую восставшую армию исламистов. Взбешенный осуждением, высказанным другими странами, он приказал Соединенным Штатам покинуть военную базу, где американцы находились с сентября 2001 года.

Каримов, угрюмый и обеспокоенный, ищет сближения с Москвой… и с Пекином.

«Эта страна — страна страха, — говорит мой собеседник, — страха власти перед народом, народа перед режимом. Жители страны никогда не были такими бедными, обездоленными. Власть действует здесь очень просто: все находится в руках президента, его семьи и членов его клана». Он вспоминает случай с дочерью Каримова, богатейшей женщиной, контролирующей множество дел и национальное телевидение. «Она вышла замуж за афганца узбекского происхождения, убежавшего в Соединенные Штаты. Он представлял компанию «Кока-кола». Сразу же после свадьбы в стране открылся крупный завод. Они быстро развелись, и назавтра же завод перестал давать продукцию».

Обед на окраине Ташкента в киргизском ресторане. Во дворе бывшего склада стоят две большие белые юрты, под их монгольскими шатрами помещается дюжина столов. Человек, сидящий напротив меня, узбек тридцати восьми лет, занимает важный пост в нефтяном министерстве. Он долго колебался, прежде чем согласился на эту встречу, и мы увиделись благодаря помощи одного общего друга.

— Тайная полиция вездесуща и в недрах самого министерства. Нам известны размеры комиссионных, переданных нефтяными компаниями не только нашему министру, но также и семье президента и его близким. Западные компании разочаровались в нашем нефтяном потенциале, но Россия и Китай ворвались сюда силой. «ЮКОС» и «Газпром», два российских объединения, соперничают с «Китайской национальной нефтяной компанией», первой по величине в Китае. Пекин к тому же сделал очень сильный намек Каримову, нанеся ему официальный визит через несколько дней после резни в Андижане.

Мой собеседник говорит почти шепотом, но я прерываю его, пораженный его словом «резня».

— У вас нет никаких сомнений?

— Никаких. Каримова и его клан бесит то, как это восприняли за границей. Здесь принято все улаживать втихаря. Говорилось ли в вашей прессе о крестьянах, блокирующих наши дороги в знак протеста против ужасающих условий их жизни, о крестьянских восстаниях (он говорит на превосходном французском, который выучил в Москве, и использует точный термин «жакерия»), которые становятся все более многочисленными в нашей стране и которые подавляются с чрезвычайной жестокостью при помощи армии и полиции?

Он вопросительно смотрит на меня.

— Никогда. Он вскидывает голову, удовлетворенный моим ответом.

— Куда вы затем отправляетесь?