Павел Раста - Рубикон

Ну, а кто же сейчас, в нынешнем национально-освободительном движении, занимает этот условный политический сегмент?

Если руководствоваться критериями, изложенными выше, то можно выделить следующие аналогичные признаки:

— сильное государство (русская нео-имперская идея);

— территориальная целостность;

— непримиримость к правящему классу-паразиту и стремление к его полному искоренению;

— отрицание альянсов с врагом (как с кремлёвской, так и с болотно-либеральной его частью);

— курс на полную смену общественно-политической формации.

По этим признакам к ним, вне всякого сомнения можно отнести консервативных национал-социалистов, национал-патриотов (включая и «советских»), национал-монархистов и даже национал-сталинистов. В персональном плане это «Сопротивление» (Зенцов), НОМП (Квачков), «Великая Россия» (Савельев), НСР (Бабушкин) и другие организации аналогичного свойства. Внешние идеологические оболочки у них могут очень здорово друг от друга отличаться, но базовые ценности одни и те же, что в перспективе (не такой уж и далёкой) приведёт их к весьма тесному альянсу. Процесс создания новых центров силы запущен и его не остановить.

Или же РСДРП.

Так же, как и большевики, они являлись марксистами и социал-демократами. И, теоретически, принадлежали с ними к одному идеологическому движению (не говоря уже

о том, что ранее были членами одной партии). Но это только теоретически. Для них были характерны следующие признаки:

1. Выступали за коалицию с классовым врагом. Особенно ярко это проявилось во время Революции 1905 года, когда меньшевики заявили о необходимости союза с либеральной буржуазией «во имя свержения проклятого режима». Весьма интересный и, главное, очень характерный момент, вам так не кажется? Тем более что именно на почве этого у них и произошёл окончательный разрыв с большевиками. Потом, уже во время гражданской войны, меньшевики не гнушались не только сотрудничеством с белыми (которые для тогдашнего революционного движения были врагом), но даже и с силами иностранных интервентов. У них не было по этому поводу моральных мучений — всё это они считали допустимым.

2. Не считали территориальную целостность Империи особой ценностью. Нет, они, конечно, не шли так далеко, как эсеры (о которых мы ещё поговорим), но при этом были не против отделения некоторых регионов. Как вы думаете, каких? Кавказа, коллеги. И не случайно именно Кавказ, в основном, и дал меньшевикам основное количество голосов на выборах в Учредительное собрание. Кстати, они тогда Кавказ не обманули — сепаратистские правительства Закавказья были в основном меньшевистскими. Ярчайший пример — грузинское правительство Ноя Жордании (партийный псевдоним «Костров»).

3. Выступали против тотальной национализации имущества правящего класса. Что и было закреплено в программных документах РСДРП, принятых на конференции 1906 года. Без комментариев, друзья.

Иными словами, меньшевики революцию, конечно, хотели, но менять правящую систему не собирались, а выступали лишь за перераспределение сил внутри неё. Это так же подтверждается тем фактом, что они в итоге стали сторонниками «легального марксизма» (добивались права избираться в представительные органы тогдашнего правящего режима, а не его свержения) и даже отвергли постулат о диктатуре пролетариата. До самого 1917 года по своему влиянию в революционном движении они отнюдь не уступали большевикам. Скажем так, их позиция отличалась «большей гибкостью» и меньшим «чистоплюйством» в вопросах о том, что допустимо, а что нет. За счёт этого они легче находили себе союзников, в том числе и среди врагов. Однако всё это очень быстро изменилось, когда революционная волна 1917-го вынесла разногласия внутри «левого движа» на суд широких народных масс, сделав их частью общенационального политического процесса. Вот тут-то и выяснилось, что моральная немощь и уязвимость их позиции была очевидна всем, кроме них самих. Как оказалось, симпатии простого народа всё же на стороне «чистоплюев». Что и подтвердили результаты выборов в Учредительное Собрание, принесшие им жалкие 2,1 % голосов. 15 мест — это даже меньше, чем у кадетов. И то верно: кому они были нужны, такие «гибкие»? Только революция, только хардкор.

И совершенно аналогичный процесс как раз сейчас происходит в революционном движении нынешнего призыва.

Прошу любить и жаловать: НАЦИОНАЛ-МЕНЬШЕВИКИ.

Если те, тогдашние большевики и меньшевики являлись социал-демократами, то нынешние точно так же являются выходцами из одного и того же политического направления: в основном они национал-социалисты. И те, и другие. Но уже сейчас, на первой стадии разделения понятно, что это очень разные национал-социалисты.

В соответствии с изложенными выше критериями, признаки национал-меньшевизма таковы:

— политическая беспринципность (готовность к альянсам противоестественного свойства);

— скрытый курс на сделку с классом-паразитом (к примеру, явная нечёткость позиции по пересмотру итогов приватизации);

— фактическое нежелание радикальной смены общественного строя (они не желают уничтожения капитализма, а, скорее, хотят его модернизации в своих интересах);

— не особая принципиальность в вопросах территориальной целостности (лозунги об отделении Кавказа, явные или скрытые).

Справедливости ради замечу, что полный набор этих признаков присутствует пока не у всех из них. Что тут скажешь? Процесс размежевания ведь только начался. Но в итоге, устаканится оно именно на этом. По крайней мере, именно к этому они идут (если уже не пришли). Национал-меньшевиками, вне всякого сомнения, являются: ЭПО «Русские» (Дёмушкин, Белов, Басманов) и РОС (Бабурин, Мироновы). Ну, и ещё ряд мелких организаций того же характера. Остаётся только дивиться тому, насколько их эволюция совпадает с аналогичным процессом столетней давности.

Особенно после Болота.

Так же известные как ПСР.

Они были большими популистами и говорили то, что нравилось слышать тогдашнему наиболее многочисленному электорату — крестьянству. Что, собственно, и стало причиной их победы на выборах в Учредительное Собрание. Но если кто-то думает, что они на деле были «партией русского крестьянства» и были истинными радетелями за интересы русского народа, то он глубоко заблуждается. Интересы эти они понимали очень своеобразно.

Эсеровскому движению были свойственны следующие характерные признаки:

1. Курс на регионализацию страны. Именно они были действительными авторами модели «ассиметричной федерации». Один из их лидеров (Чернов) писал: «…мы — противники государственно-ассимиляторской политики, стремящейся всеми мерами остановить, заморозить самостоятельное развитие подчинённых, угнетённых национальностей» (с). Страну они видели, как хлипкую конфедерацию разнообразных территорий, поделённую, в основном, по национальному признаку (в том числе и на несколько русских субъектов, таких, как Сибирь). Справедливости ради, заметим, что большевики перед революцией говорили и не такое. Но вот именно, что говорили. Говорящий может лгать, заблуждаться, да, в конце концов, он может в итоге и передумать. Мы же сейчас можем позволить себе роскошь судить не только о словах, но и