Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6443 ( № 50 2013)

Сам по себе глагол «присаживайтесь» – вполне литературен и употребляется в тех ситуациях, для которых и предназначен: «Присядь, передохни!», «Присядем (на лавочку), поговорим», «Присаживайся рядышком, тут ещё есть место (уместимся)» и подобное. Но: «Садитесь, пожалуйста», «Проходите, садитесь» – на стул, в кресло, на диван, и уж тем более в машину. Не бойтесь, только из-за этого глагола вы в тюрьму не попадёте. Иначе наплыва «сидящих» не выдержала бы даже наша славная пенитенциарная система.

Всё изложенное выше – лишь маленький кусочек огромного, в жутких розочках , торта под названием «Безграмотность». «Сладкое верблюдо», – как говорил один из героев вечных и прекрасных «Двенадцати стульев». И у нас подобных примеров – в разы больше . Надеемся, что курсив подсказал – это тоже уродец новояза.

Теги:русский язык , словоупотребление

Александр Матвеевич Пешковский писал: "Если бы литературное наречие изменялось быстро, то каждое поколение могло бы пользоваться лишь литературой своей да предшест­вовавшего поколения". Но существует тонкая связь между новаторством и традициями, благодаря чему достигается единство духовного и языкового пространства, сохранению и развитию которого посвятил свою жизнь этот замечательный русский лингвист и филолог. В этом году исполнилось 135 лет со дня его рождения и 80 лет со дня смерти.

Способный, разносторонне начитанный, желающий знать как можно больше, А.М. Пешковский окончил с золотой медалью гимназию в Феодосии, затем учился на естественном и историко-филологическом факультетах Московского университета, а также в Берлинском университете, где осваивал естествознание. После преподавал в Москве и Днепропетровске, к сорока годам стал профессором МГУ. Но главную свою книгу - «Русский синтаксис в научном освещении» – учёный написал в те годы, когда работал учителем русского и латинского языков в гимназиях Москвы. Она и предназначалась для его учеников, потому, может быть, в ней так много метафор и сравнений. Это поэтический взгляд талантливого человека на жизнь языка. Книга была высоко оценена А.А. Шахматовым и выдержала около десяти переизданий. Каждое из них тщательно перерабатывалось автором.

Уровень преподавания рус­ского языка не устраивал молодого учителя – и он взялся за написание научных и методических статей. В 1920-х годах появляются учебники для младших школьников – «Наш язык», «Первые уроки русского языка». Преподавателям адресована книга «Школьная и научная грамматика», ставшая методическим приложением к «Синтаксису». В 1925 году выходит в свет сборник статей «Методика родного языка, лингвистика, стилистика, поэтика». Учёный размышляет о преподавании грамматики и правописания, о теории слова, о различиях стиха и прозы, о фонетике и фонетической транскрипции.

В юности он был дружен с Максимилианом Волошиным. А учеником его был Вадим Шершеневич, посвятивший учителю раздел «Ломать грамматику» в своих «Листах имажиниста»: «<[?]> так радостно встретить каждую неправильность грамматики, каждую аграмматичность». Это неслучайно, ведь именно Пешковский использовал в преподавании «отрицательный» языковой материал – ошибки. Порой нарушение нормы способствует развитию языка, движению и развёртыванию его традиций.

Одним из первых применял лингвистический эксперимент. Знаменитый пример, описанный учёным, и сейчас воспринимается студентами с неизменным интересом. Он предложил своим ученикам сравнить две фразы: «Чуден Днепр при тихой погоде» и «Красив Днепр при тихой погоде». Более «простое» в стилистическом плане слово «красив», а также перенос ударения на второй слог лишают известную фразу музыкальности и ритмичности, тех признаков индивидуального стиля, которые свойственны Н.В. Гоголю. В современной стилистике этот приём стал ведущим.

Ученик Ф.Ф. Фортунатова, он совмещал в своих работах психологический и формальный подходы к языку. Ввёл понятие «обособление второстепенных членов», приблизился к пониманию «семантичности» синтаксиса, к представлению синтаксических структур в виде дерева зависимостей, открыл область «малого синтаксиса», изучал русскую интонацию в связи с описанием синтаксиса. Грамматику Пешковского называют реалистичной. Учёный утверждал, что она начинается с формы, то есть с того, что может увидеть и услышать каждый человек.

Он писал школьные учебники, стремясь сократить разрыв между школьной практикой и академической теорией, высказывал мысль, что лингвист должен заниматься «активной проповедью», обязан вмешиваться в языковую жизнь общества. Открытость, человечность учёного отразились в его книгах, сочетающих научный подход с ярким, живым изложением.

Скончался в пятьдесят пять. У него было больное сердце, носил с собой складной стульчик, на котором сидел и в аудитории. Г.Н. Поспелов вспоминал: «Иной раз, бывало, можно было идти в университет и увидеть, как Александр Матвеевич сидит на своём стульчике, потому что у него сердцебиение или что-нибудь в этом роде, и это не мешало ему всё-таки изумительно вести семинары по художественной речи».

Его имя вошло в историю русской филологии. Переиздаются труды. Их до сих пор изучают студенты и учителя. Филологические традиции живы. Они помогают открывать новые пути развития русской словесности.

Теги:русский язык , филология

С. Махов. Словарь русских заменителей иностранных слов. - М.: Прондо, 2013. – 240 с. – 300 экз.

Составитель этого словаря Сергей Махов предлагает нам русские заменители иностранных слов. Что ж, это достаточно интересно, хотя и может восприниматься по-разному. На самом деле есть слова, которые вошли в язык в последние годы, и они звучат, уж извините, чудовищно: например, "мерчендайзер". Однако огромный свод иностранных слов впитался в кровный состав русского языка ещё в XVIII, XIX или в XX веке. В своё время Александр Семёнович Шишков выступал против заимствований и призывал употреблять «мокроступы» вместо «галоши», «топталище» вместо «тротуар», «шаротык» вместо «бильярдный кий». Не прижилось – у языка свои законы. И не всегда можно проследить, почему одни слова отбрасываются, а другие живут долго и счастливо.

Так, Сергей Махов ратует за то, чтобы заменить слово «макияж» на слово «штукатурка». Надо заметить, часто такое употребление бытует в разговорной речи, но обычно оно носит несколько иронический или язвительный характер. Дамам привычнее и приятнее слово «макияж». Оно стало одним из обозначений ухода за лицом, ассоциируется с женской красотой и не нуждается в расшифровке. Нужно ли отказываться от латинского речения «перпетуум мобиле» и говорить только «вечный двигатель»? Ведь необходимо учесть, что в литературе равно употребляются оба этих понятия, и даже дети знают, что такое «перпетуум...».