Юрий Мухин - К барьеру! Беседы с Юрием Мухиным

Вот, скажем, два паренька. Один после школы поступил на исторический факультет, и там его заставили прочитать и запомнить то, что написано в полусотне книг. Он получил диплом и начал именоваться «историком», зная всего лишь эти полусотни книг плюс то, что приходит к человеку автоматически с опытом повседневной жизни. Второй пошел в армию, после нее работал в сельском хозяйстве, в промышленности, одновременно читая книги по истории. И в конце концов прочитал их больше, чем тот, кого эти книги заставляли читать по программе истфака. Но второй в понимании глупцов не есть историк, так как его не заставляли читать книги по истории и он не имеет диплома исторического факультета. Между тем без знания деталей и человеческих взаимоотношений нашей многообразной жизни, включающей в себя и экономику, и воинскую службу, и национальные особенности, невозможно оценить истинное значение большинства исторических фактов. Не знающему жизни историку «с дипломом» тот или иной факт истории может искренне казаться «глупостью и варварством наших предков», а на самом деле он свидетельствует об их уме и целесообразности.

— Дилетанты в этом плане лучше?

— Это тоже зависит от знания ими жизни. Вот мы уже довольно давно спорим с таким дилетантом Алексеем Исаевым. Все, что он знает, он узнал из книг, и все его знания — это слова. Слов он знает много, от чего сильно гордится.

Как-то мы вместе с ним и другими историками участвовали в передаче телестудии «Мир», посвященной началу Отечественной войны. И Исаев поразил меня тем, что ему было безразлично, о чем он говорит и зачем говорит. Ему был важен он сам. К тому же он явно пытался «уесть» меня, хотя задачей у него была защита доблести Красной Армии. Это тем более нужно было сделать, поскольку участвовавший в передаче историк Правдюк заявил, что поражения начала войны объясняются тем, что народ любил царя и ненавидел большевиков, потому и убегал от немцев. А Исаев в тот момент любовался собой. Ну, к примеру, ведущий заявляет, что немецкие асы сбивали намного больше советских самолетов, чем советские асы — немецких. У меня написана книга по этому вопросу, а Исаев асами не занимался. Я начинаю объяснять, что немецкие асы приписывали себе победы. А он вместо того, чтобы помолчать, перебивает и начинает уверять, что немцы летали больше наших, поэтому и сбивали больше. Защитил Красную Армию, называется! Я вновь пытаюсь вывести разговор к тому, что если бы немцы в реальности сбивали больше, то к маю 1945 года немецкие самолеты летали бы над Берлином, а не наши, а Исаев опять вылезает: «А немецкие самолеты тоже над Берлином летали!» Прямо как с инструктажа у Геббельса приехал.

— И он критикует вас уже не в первый раз?

— Уже давно, причем все время учит: «Читайте книги/документы, они рулез!» Мозги в качестве рулеза Исаев не упомянул не по забывчивости. Он глубоко уверен, что мозги историку вовсе не нужны — все обдумано в книгах других историков и документах, а «серьезному» историку остается только все это повторять.

Вернусь к его вмешательству в мое сообщение о том, что победы немецкого аса Хартмана ему приписаны и уверениям Исаева в ходе телепередачи, что немцы летали больше наших, поэтому и сбивали больше, а Эрих Хартман, а не Александр Покрышкин является самым выдающимся асом в мире.

В своей книге «Асы и пропаганда» я сообщал, что воздушные победы Хартмана заносились в его летную книжку с указанием даты и типасбитого самолета. Но сохранилась только первая летная книжка с перечнем побед до 150-й. Вторую книжку с победами от 151-й до 352-й включительно якобы украли американцы, которые тщательно ограбили Хартмана, сняв с него в том числе и наручные часы, когда он после капитуляции полез сдаваться к ним в плен. Поэтому последние 202 его победы биографы восстановили по другим источникам. Историки Толивер и Констэбл пишут: «Данные об остальных победах Хартмана взяты из дневника его истребительной эскадры JG-52 или его писем Урсуле Петч» (невесте, а потом жене Хартмана). У меня сразу вопрос: а почему так сложно? Дневник боевых действий эскадры JG-52 — это официальный документ. То есть то, что любит Исаев, то, что для него — рулез. Работники штаба получают награды от числа сбитых эскадрой самолетов, и можно быть на 100 процентов уверенными, что они не забыли занести в дневник ни единого из сбитых Хартманом самолетов. К чему еще нужны его хвастливые письма невесте?

К тому, что в дневнике боевых действий эскадры JG-52 за Хартманом числится существенно меньше сбитых самолетов, чем он оповестил о них невесту.

— Приписки?

— И еще какие! Анализ дневника наводит на разные мысли. В том числе и что дневник — это служебный документ штаба, данные из которого шли не доктору Геббельсу для пропаганды, а рейхсмаршалу Герингу для учета и оценки боевых возможностей ВВС РККА. Брехать в этих данных штабу вряд ли было разрешено, хотя наверняка брехали. А вот рейхсминистр пропаганды доктор Геббельс брехать был обязан.

И получается следующее. К примеру, в дневнике боевых действий JG-52 в день, когда невеста записала номера шести якобы сбитых Хартманом советских самолетов, в графе «Тип сбитого самолета» одиноко значится один Як-9, реально зафиксированный штабом.

Все апологеты немецких асов с пеной у рта уверяют, что факт сбития немецким асом самолета, который записан ему в летную книжку, тщательно проверялся и подтверждался. Цитировать было бы очень долго, поэтому я апологетам перескажу своими словами, как «проверялся» факт сбития Хартманом 301-го самолета. 24 августа 1944 года Хартман слетал утречком на «свободную охоту». И, прилетев, сообщил, что у него уже не 290, а 296 побед над «иванами». Покушал и снова полетел. За этим полетом следили по радиоразговорам, и Эрих не подвел — он по радио наговорил еще 5 побед. Итого стало 301. Когда он сел, на аэродроме уже были цветы, флаги, гирлянда ему на шею (как у нас Стаханова из забоя встречали). А утром следующего дня его вызвал командир JG-52 и сообщил: «Поздравляю! Фюрер наградил тебя Бриллиантами (к Рыцарскому Кресту)» . И ни малейшего намека на то, чтобы кто-нибудь попытался проверить эту байку о том, что Хартман в один день и в двух боях сбил 11 самолетов. А в дневнике боевых действий за 24 августа 1944 года штаб эскадры записал ему только «Аэрокобру». Одну. И все.

То, что «352 сбитых Хартманом самолета» — брехня, по-моему, уже всем должно быть ясно. В его летную книжку записывали все, что он сам придумывал, или, в лучшем случае, те самолеты, по которым он стрелял, и это было зафиксировано кинофотопулеметом. Но точнуюцифру сбитых самолетов немцам-то ведь надо было знать!

Поэтому штаб JG-52 запрашивал у наземных войск подтверждения о сбитых самолетах — ведь Хартман сбивал над своей территорией, и наземные войска могли это подтвердить. Если сбитие подтверждалось, то наземные войска могли подтвердить и тип самолета. Тогда сбитый самолет заносили в список, и этот список из штаба JG-52 посылался в штаб Люфтваффе в Берлине. Но если сбития заявленного самолета или его обломков никто не видел, то такая «победа» отсылалась только в министерство пропаганды Геббельса. Я не вижу другого логичного объяснения.