Сергей Аскольдов - Манифесты русского идеализма

Возвращаясь к предлагаемой статье, я прошу читателей извинить некоторую незаконченность ее формы той крайней поспешностью, с которой мне пришлось подготовить ее к печати. Между прочим, эта поспешность не позволила мне принять во внимание литературу о русской социологической школе и главным образом о г. Михайловском. Особенно я жалею, что мне не пришлось ссылаться на книгу о г. Михайловском Бердяева и на предисловие к ней Струве, тем более что наши исходные точки тожественны, и мы часто встречаемся на своем пути, хотя и придерживаемся различных систем в обработке отдельных вопросов.

Во избежание недоразумений, считаем нужным заметить, что предлагаемый здесь анализ журналистики относится к тому, что называется газетным обозрением в узком и точном смысле этого слова. На страницах газет могут находить себе место как высшие виды публицистики, так и научные социологические очерки, но не они составляют существенную принадлежность текущей прессы.

Ср. Дж. Ст. Милль, Система Логики, пер. Ивановского. Москва, 1900 г., стр. 244 и след. Не признавая категорий, Милль стремится обосновать индукцию, т. е., в конце концов, весь процесс эмпирического познания на предположении основного единообразия в строе природы. Таким образом, вместо формальных элементов, вносимых нашим мышлением в процесс познания, он кладет в основу его предвзятое мнение о том, как устроена природа сама по себе. Между тем для того, чтобы такое предвзятое мнение обладало безусловной достоверностью, создающей вполне прочный базис для теории познания, оно должно быть метафизической истиной. Вместо того, следовательно, чтобы создать вполне эмпирическую теорию познания, свободную от трансцендентальных элементов {20}, он воздвигает свою теорию познания на трансцендентном фундаменте, т. е. возвращает постановку и решение гносеологических проблем к тому состоянию, в каком они были до Канта. В самом деле, устанавливаемое Миллем предположение об основном единообразии порядка природы очень похоже на известную аксиому Лейбница о предустановленной гармонии. Но в то время, как Лейбниц выдвигал свою аксиому с искренностью последовательного мыслителя во всей полноте ее метафизического содержания, Милль настаивал на чисто эмпирическом характере предпосылки, легшей в основание его теории познании. Он доказывал, что всякое индуктивное заключение по самой своей сущности необходимо предполагает, что строй природы единообразен, но затем это предположение о единообразии строя природы он выводил из индуктивных заключений. Предположение это было основной предпосылкой всей его системы познания и в то же время заключительным звеном ее. Таким образом, эта система не только основана на ничем не замаскированном, заколдованном круге доказательств, но и исходная, и заключительная точки ее настолько тождественны, что само познание должно быть упразднено как ненужный путь обхода для возвращения к месту отправления. Так мало продумывать основы своих философских построений мог только такой поверхностный мыслитель, каким был Милль {21}.

Под природой прессы я подразумеваю ее логическую природу, т. е. ее значение, цель, смысл и содержание. Поэтому я не думаю отрицать, что в газете можно писать обо всем, о чем угодно. Если бы кто-нибудь захотел, то мог бы изложить в ряде газетных передовиц или фельетонов целый социологический трактат, состоящий из одних обобщений и переполненный определениями того, что происходит необходимо в социальном мире. Но такого писателя мы не признали бы журналистом и даже усумнились бы в целесообразности его приемов {23}.

Сочинения, IV, 952; курсив здесь и везде ниже наш.

Сочинения, I, 654.

Там же, I, 655.

Там же, III, 777; сравни также IV, 461; IV, 572; VI, 350, 352.

«Литер. воспоминания и совр. смута», II, 184.

Михайловский, Литература и Жизнь. «Русск. Бог.», 1901, № 4, ч. 2, стр. 128.

Сочинения, I, 807.

Сочинения, III, 700.

Сочинения, V, 761.

Там же, V, 761.

В. В., Наши направления, стр. 84.

Сочинения, V, 356.

См. мою статью «Категории необходимости и справедливости при исследовании социальных явлений», «Жизнь», май 1900 г., стр. 290.

Сочинения, I, 679 {38}.

Там же, III, 9, ср. 42 {39}.

Там же, III, 397, ср. 394 и 401.

Там же, I, 71, ср. IV, 416.

Там же, III, 403.

Там же, III, 404.

Там же, III, 405; ср. I, 14.

Там же, III, 405.

Там же, III, 406.

Там же, IV, 385.

Там же, IV, 387, 421, 431.

Там же, IV, 421.

Там же, IV, 385.

Там же, IV, 430.

Там же, IV, 388.

Н. Кареев. Основные вопросы философии истории, 3-тье издание, стр. 167. Курсив везде наш.

Там же, стр. 166.

Там же, стр. 167–168.

Там же, стр. 170.

Там же, стр. 169–170.

Ed. von Hartmann, Kategorienlehre, Leipzig, 1896, S. 343 ff.

Подобно латинскому языку и в греческом эти два значения возможности и невозможности фиксированы в отдельных словах. Срав. Ed. von Hartmann, Kategorienlehre, S. 357.

Сочинения, IV, 51. Курсив везде наш.

Там же, IV, 52; ср. V, 534 и след.

Там же, IV, 64; V, 536; VI, 492; IV, 460.

Сочинения, I, 645.

Там же, I, 646.

Там же, I, 647.

Там же, I, 648.

Сочинения, VI, 101. Курсив везде наш.

Там же, VI, 102.

Ср. особенно там же, VI, 15–16: III, 13 и след.; III, 434 и след.; IV, 39–40, 59–61 и 66; I, 69 и след.

Там же, VI, 104.

Там же, VI, 102.

Там же, VI, 103.

Там же, IV, 208, примечание.

Там же, IV, 300–301.

Там же, V, 542.

Там же, V, 543.

Там же, V, 556, цитировано VI, 464.

В. В., Наши направления, стр. 85.

Там же, стр. 86.

Там же, стр. V; ср. стр. 142–143.

В.В., «Судьбы капитализма в России». С.-Петербург, 1882, стр. 4–5.

Михайловский, Сочинения, V. 778.

Там же, V, 779.

Там же, V, 781; курсив везде наш.