М. Грашина - Языческий календарь. Миф, обряд, образ

Мудрые же сказывают о том иначе. Одноглазая Кайллеах — суть зимнее лицо юной и прекрасной Бригит. Накануне Кайллеах отправляется на остров Юности, где в лесу бьет источник молодости. Там при первом блеске рассвета она омывается в бегущей воде и обретает молодость — снова становится Бригит, юной девой весны, и под рукой ее расцветают цветы, белые и желтые.

Какие еще мифологические образы предстают перед нами на Имболк? Ветер и огонь, кои воедино составляют гром — силу грядущей весны, когда ветер понесет уже не снега, но грозу и дожди животворные. Потому к силе ветра и огня присоединится сила воды — стихия Матери, коя на этот праздник является во всех своих обликах — и старой ведьмою, и юной девою, и Хозяйкою в полной силе. Этот чудесный миг прозрения в Зиме зарождения грядущей Весны, неуловимый как ветер, мы и ожидаем, чтобы постичь и принять его Силу в беге туч, в неурочном пении жаворонка, в таинственном пробуждении Хозяина в берлоге. Провидеть его до конца может только Вещий, но обращения к Вещему в это время сокрыты от многолюдства — он, хранитель земли в зимнюю пору, несет ныне самую трудную стражу на последних всплесках силы Зимы, потому привлекать его на многолюдство не след…

Имболк — в первую очередь праздник, посвященный Богине; соответственно, первый и главный мистериальный образ, приходящий в голову в этот день, — это образ перехода Богини из ипостаси Старухи в ипостась Девы.

Прекрасное поле для мистериального исполнения представляет приведенная нами пара шотландских сказаний о Бригит. Полную волю может дать себе исполнитель роли злобной одноглазой Старухи–Зимы: пока идет ее время, она всесильна и может ни на что не оглядываться. Битва с силами грядущей Весны также не обязательно должна окончиться поражением Зимы: время для этого еще не пришло.

А то, какую из двух парных сказок выбрать, — должна решать сама будущая Бригит, какой путь преображения ей самой ближе: освобождение из плена вечно юным рыцарем — или чудесное преображение с помощью вечно девственной родниковой воды.

Если мистериальный смысл более позднего Весеннего Равноденствия — схватка двух равных, или по крайней мере сравнимых начал Зимы и Весны, из которой Весна законно выходит победительницей, на Имболк Дева только просыпается. Соответственно, и другие волшебные и сказочные сюжеты, связанные с пробуждением Девы, могут использоваться как источники соответствующих образов для мистериальных действ. Здесь, естественно, в первую очередь приходит в голову образ спящей красавицы, пробужденной от ледяного сна прекрасным принцем. Образ сна в хрустальном (ледяном!) гробу здесь прекрасно передает мистериальное представление сковывающей землю об это время зимней (темной, мертвой) силы.

Интересно рассмотреть в качестве мистериальной базы для осознания образа Имболка «Речи Сигрдривы» из Старшей Эдцы. Образ девственной валькирии, разбуженной Сигурдом и восставшей ото сна, в который погрузил ее Один, в одной из своих ипостасей — Владыка Мертвых, хозяин Того и Этого миров, прекрасно поддерживает основную женскую мифологему праздника. Символично и явленное проснувшейся валькирией откровение рун: еще с античных времен именно девственная ипостась Богини (оживляющей Тройственной Музы, по Грейвсу) покровительствовала поэзии, провидению и мистическим откровениям (греческие пифии).

Связь «Речей Сигрдривы» с мифологемой Бригит, на первый взгляд неочевидная, выступает на поверхность, когда мы вспомним, кто такие валькирии. Это не духи, а смертные девы, правда, не совсем обычного происхождения: большинство известных валькирий — дочери конунгов, ведущих свой род от богов. От Одина они получают дар летать по воздуху и участвовать в битвах — не как «наземные» участники, но как незримые исполнители воли Дарителя Побед. Валькирии сохраняют этот дар, пока не выйдут замуж.

Обычно валькирия, хотя и видится постоянно с Отцом Дружин, но не почитается за особые познания, не изрекает какой‑либо потаенной мудрости. Ей, как и воителю из смертных, может прийти видение или озарение по поводу грядущей битвы, она носится по воздуху, является на битву незримыми путями, но не более того. Но Сигрдрива, лишенная Одином дара и им же обреченная на неизбежное будущее замужество, погружается в зачарованный сон и во сне обретает необычные для воителей познания. Как покинувший тело дух спящей Сигрдривы странствует между мирами, так и сама Сигрдрива проваливается в пробел между двумя периодами своей собственной судьбы: она уже лишена дара валькирии, полетов и сражений, но еще не вступила в приземленный удел мужней жены. В этой пропасти, в момент прыжка из судьбы в судьбу, открывается ей знание рун, которое она вряд ли ощущала, когда сражалась рядом с Одином. А заодно и понятия о правильном устройстве жизни, которые она, вместе с рогом меда — «напитка памяти», передает воину, пробудившему ее ото сна. Текст речей Сигрдривы мы приводим ниже полностью.

Если для кельтов, живущих на островах, праздник Перелома Зимы становится праздником воды , а для обитателей побережья северных морей — праздником ветра , то в магии славян, в особенности западных, и порубежных с ними белорусов все больше проступают огонь и гром. В этих землях праздник называется Громница, свечи, которые зажигают в этот день — «громнички». Их хранят в течение года и зажигают во время грозы. В день свечей их пламенем выводили косые кресты на входе в дом, каждый из домочадцев опаляет над ней волосы, воск такой свечи смешивают с льняным семенем от бури. Вспомним, что по известной пословице ветер сеют, а бурю жнут, и властвует над этим та же богиня, что прядет лен судьбы, образ которой остался на всей Руси в почитании Громницы–Богородицы, стоящей на камне, велящей огню и воде. Ей служат Дивы–цверги, согревающие землю дыханием, в ее честь играются воинские игры о битве Света и Тьмы — у нас на Масленицу, которая частенько приходится на февраль, в Европе точно на Бригиту.

В этот день у славян девам запрещено расчесывать волосы, также не стоит прясть и плести сети, как и на славянский праздник Пряхи Судеб. Для защиты от шторма призывают огонь — жгут метлы и веники. Мудрость книжная напоминает о Боге–Ване Ньерде, усмиряющем огонь и воду, правителе ветров, хозяине Корабельного Сарая (Бригантия — начало навигации в Северном море). Память же народная хранит обычаи, указующие на волшебное родство бури с женским прядением и девьими космами, а жгут метлы и веники — любимое орудие ведьмы, так похожее на женские косы и на струи дождя…

Как у славян, так и у островных кельтов распространены относящиеся к этому празднику обряды, связанные со свечой. Огонь громницкой свечи равен по силе купальскому костру, но защищает не весь окрест, а один дом.