Михаил Катков - Исторический обзор попытки Александра I восстановить Польское королевство

В этом отношении вред, нанесенный России и русскому элементу, был очень значителен. Князь Адам-Георгий Чарторыйский в бытность свою еще министром иностранных дел в России вытребовал от австрийского правительства из Ольмюцкой крепости Колонтая и поручил ему вместе с ученым и ревностным польским патриотом графом Фаддеем Чацким составить план для будущего воспитания молодежи в Литве. Будучи впоследствии назначен попечителем Виленского учебного округа, он заботился о приведении в исполнение этого плана, между тем как граф Чацкий еще с большею ревностью действовал в том же духе на юго-западе России. На собственные свои средства он основал гимназию в Кременце и 120 школ в Волынской, Подольской и Киевской губерниях. "Все воспитание и обучение, — говорит Смит в своей истории польского восстания 1830 — 31 гг., - было так рассчитано, чтобы сообщить юношеству любовь не к новому их отечеству, а к давно погибшему их государству; их старались воспитывать как поляков, которые должны всю жизнь свою ненавидеть Россию". Не должно при этом забывать широко распространившейся в то же время деятельности в этих краях отцов-иезуитов, которые только в 1821 году были наконец удалены из России.

Все эти усилия окончательно ополячить и олатинить западные области России тем меньший могли находить отпор со стороны русского общества или правительства, что сам император не отвергал видов на присоединение этих областей к Польше. Когда выполнение этих планов вследствие неразумия самих поляков и ввиду неудовольствий, которые оно возбудило бы в России, оказалось невозможным, и когда с воцарением императора Николая I они были молча преданы забвению, дело было уже отчасти сделано и должно было вскоре принести горькие плоды. Россия нажила себе врагов гораздо более опасных, чем во время отдельного существования Речи Посполитой. Бороться с ними, переделывать дело полонизации западных губерний было трудно, а между тем невозможно было уйти от борьбы. При вступлении своем на престол император Николай I, впрочем, объявил полякам манифестом от 13 (25) декабря 1825 г., что его правление будет только продолжением царствования его брата и что все дарованные им учреждения будут сохранены без перемены; все должностные лица, в том числе и генерал Зайончек, были удержаны на своих местах, и только смуты в начале царствования и последовавшие затем две войны, персидская и турецкая, — войны, в которых дело обошлось, впрочем, без участия польской армии, — не дозволили созвать польский сейм прежде 28 мая 1830 года. Речь, сказанная при открытии сейма, отличалась отсутствием всяких фраз и увещаний, серьезным и деловым характером и обличала твердое намерение не нарушать вольностей Царства Польского, но и не дозволять никакого злоупотребления дарованными правами. Первым своим польским сеймом император Николай остался вообще доволен и выразил только сожаление, что проект закона о поводах к уничтожению законности брака и о разводе, будучи единодушно принят сенатом, был отвергнуть палатою "послов", или депутатов. Даже сами возмутившиеся поляки, настаивая в своем манифесте от 20 декабря 1830 г. на том, что западные области России вопреки обещаниям не были присоединены к Польше, не могли высказать никакого другого обвинения против императора Николая, которого, однако же, они сочли за нужное лишить престола. Через пять месяцев после закрытия императором Николаем I первого сейма (28 июня), именно 29 (17) ноября 1830 г. в Варшаве уже вспыхнуло вооруженное восстание. Почти вся польская армия перешла на сторону мятежа, который не замедлил найти горячее сочувствие и в польском населении западных и юго-западных областей России и который пришлось подавлять целыми потоками крови и грудами трупов. Вот чем разрешилась славянофильская политика примирения, начатая так искренно императором Александром I.

Самые основы этой политики были фантастические, чтобы не сказать ложные. Уже восстановление самобытного Царства Польского, хотя и в тесных пределах, было в самом основании своем, как выразился Мохнацкий, актом революционным, рассчитанным на ниспровержение законных прав: оно само собою влекло к мысли о расширении пределов Царства на счет России, что и было прямо обещано императором Александром, а на этом основании, очевидно, никакое примирение между поляками и русскими решительно невозможно.

Впервые опубликовано: "Московские ведомости". 1863. 24, 25 августа. № 185,186.

Эти слова польского историка приведены нами в том виде, как они переданы в недавно вышедшей в русском переводе г. Квитницкого первой части очень интересного сочинения Смита о польском восстании 1830 и 31 гг. Пользуемся этим случаем, чтоб обратить внимание публики на эту книгу.