Анатолий Иванов - Публицистика

И третье: побольше дерзания, побольше смелости, побольше широты ваших замыслов. Одним из недостатков молодых писателей, как мне кажется, является какая-то непреодолимая робость в подходе к серьезным общественно-социальным проблемам, в постановке для себя больших и важных тем, обширных как во временном, так и в философском измерении. С грустью наблюдаешь иногда, как иной молодой писатель все сочиняет и сочиняет рассказы о том, как Маша любила Васю, а Вася Катю. Безусловно, греха в этом нет, если в таких рассказах ставятся и разрешаются какие-то нравственные проблемы. Но читаешь эти произведения и думаешь — человек-то талантлив, он способен на большее. Но будто нет у него за плечами народа, в недрах которого он родился, о бедах и радостях, о поражениях и победах, словом, о полнокровной, а значит, всегда сложной жизни которого он должен рассказать миру. И словно нет для этого писателя, скажем, великого примера М. А. Шолохова, который после проб своего пера в газетах, после двух десятков написанных им рассказов дерзнул на необыкновенное — на создание эпопеи «Тихий Дон». Дерзнул — и удивил мир гениальным шедевром.

Вы скажете — это же Шолохов! Ну да, конечно. Ну а если бы он не дерзнул, не нашел в себе смелости приступить к этой гигантской работе, не нашел мужества и обыкновенного терпения преодолеть все неисчислимые трудности и лишения, связанные с созданием «Тихого Дона», а там и других эпических своих произведений, кто бы узнал, что он, собственно, вот такой Шолохов?! Так бы и остался автором высокоталантливых рассказов. Но и только. И насколько меньше бы знал мир об удивительном народе — донском казачестве, сыном которого Михаил Шолохов является! И сколь беднее была бы без его великих произведений духовная жизнь человечества!

Дерзаний вам, молодые друзья, и крепких крыльев!

— Анатолий Степанович, телевидение дало возможность познакомиться с вашими романами «Тени исчезают в полдень» и «Вечный зов» десяткам миллионов зрителей. Как вы относитесь к этим экранизациям, считаете ли их художественным эквивалентом литературной основы?

— Мне кажется, мы неправильно называем фильм или телефильм, поставленный по литературному произведению, экранизацией. Вот, скажем, заснятый на кинопленку без всяких изменений какой-либо театральный спектакль — это экранизация. А созданное на основе романа, повести или рассказа кинематографическое произведение никогда слепо не копирует прозаический оригинал, да и сделать это невозможно. Следовательно, так называемая экранизация любой литературной вещи есть всегда создание нового, оригинального произведения в другом жанре, ибо в этом новом произведении всегда будут ярко выражены творческие принципы и методы художественного исследования жизни его автора — режиссера-постановщика, его миропонимание, его нравственно-философские идеалы. Как сняли телефильмы «Тени исчезают в полдень» и «Вечный зов» Владимир Краснопольский и Владимир Усков, зритель знает. Однако такие высокоталантливые режиссеры, как, скажем, Сергей Герасимов, Станислав Ростоцкий или Сергей Бондарчук, сняли бы их, без сомнения, по-другому, в присущей только каждому из этих художников творческой манере. А ведь литературная основа была бы одна и та же.

При так называемой экранизации литературного произведения важно, на мой взгляд, сохранить его социально-философское содержание, не оставить без внимания те общественные конфликты, те человеческие типы и характеры, которые являются открытием прозаика. Да настоящий режиссер так и поступит, ибо именно в связи с открытием новых характеров в романе, повести или рассказе, в связи с исследованием писателем каких-то новых пластов жизни он и берется за создание на данной литературной основе кинематографического произведения.

Что касается названных телефильмов, созданных по моим романам, я считаю, что в них соблюдены, как говорится, дух и буква первоосновы.

— В одной из статей вы писали, что в литературном произведении правда должна представать во всей своей обнаженности. Не ограничивает ли это возможности писательского домысливания образа, событий?

— Правда — категория социально-классовая. И такую социально-классовую правду советский писатель должен чувствовать, видеть и понимать ясно, четко и, если хотите, обнаженно. А вот отображать эту правду в своих произведениях писатель должен не с помощью голой, обнаженной схемы — здесь вот, мол, истина, а тут ложь, этот человек хороший, а тот плохой. Между полярными полюсами всегда лежит огромное пространство, в котором как раз и бушует жизненный хаос. Но хаос — на взгляд неискушенного. На самом деле все человеческие страсти имеют социальную основу, от понимания чего давно, настойчиво, но безуспешно пытается уводить советских писателей буржуазная пропаганда.

Во всех своих произведениях я открыто стремлюсь понять и отобразить социальную суть всех жизненных явлений и человеческих поступков. И если при этом говорят об обнаженной правде в моих произведениях — я удовлетворен. И такая «обнаженная правда» нисколько не ограничивает, а, наоборот, увеличивает возможности писательского домысливания образов и событий до их истинной сути и логического конца.

— Вы не раз признавались, что любите острые сюжеты. Не только потому, что они вызывают интерес у читателя, но потому, что, когда человек разрубает запутанные узлы, полнее проявляется его характер. В ваших новых работах вы останетесь верны этой своей склонности или вас заинтересуют и «типические обстоятельства»?

— Почему слова «типические обстоятельства» вы берете в кавычки? Что вы подразумеваете под типическими обстоятельствами? Более или менее устоявшуюся, спокойно и привычно текущую жизнь?

— Примерно…

— Но наша эпоха — время гигантских революционных взрывов и коренных, глобальных социально-общественных преобразований. Это не громкие слова, это суть нашей действительности. Революция 1905 года. Февральская революция, Великая Октябрьская социалистическая революция, гражданская война, индустриализация, коллективизация, война с фашизмом, послевоенное созидание, построение в нашей стране развитого социалистического общества — все это звенья революционного процесса. И каждое из этих временных звеньев порождало свои глубочайшие общественные конфликты, и далеко не все из них еще открыты и исследованы художниками. Так что обширных и глубоких тем, социально значимых конфликтов, а значит, и острых сюжетов хватит и нынешним писателям, и будущим. И любое время для настоящего писателя — самые что ни есть типические обстоятельства.