Станислав Говорухин - Страна воров на дороге в светлое будущее

Центробанк, естественно, отказал.

Тогда Вавилов с каким-то генералом поехали на фабрику Гознака и взяли там 1 миллиард рублей под расписку.

По непроверенным данным (данные-то проверены, но доказать невозможно), такую же сумму собрали правительству коммерческие структуры.

Куда пошли эти деньги? Террориста нет, в карты они не играют.

Деньги пошли на оплату работы палачей.

Спустя несколько дней после карательной акции люди Гайдара взяли из Центробанка еще 11 миллиардов рублей. К концу года Центробанк потребовал отчета: куда пошли деньги? Объяснения дано не было. 11 миллиардов вернули.

Эти, последние, деньги, да еще такая огромная сумма — вообще загадка. Неужто двух миллиардов не хватило?

Приведу (для дотошного читателя) одну справку. Об источнике информации говорить не буду — времена сейчас суровые.

Итак, цитирую:

«….Факты использования крупных наличных сумм во время и сразу после событий 3–4 октября:

а) выплаты всем военнослужащим ВС РФ, участвовавшим в событиях 3–4 октября, в частности, в блокаде и штурме Дома Советов России: рядовым — 100 тысяч рублей единовременно, офицерам — от 200 до 250 тысяч единовременно;

б) выплаты 12 офицерам-добровольцам, из которых были сформированы танковые экипажи, стрелявшие по зданию Дома Советов, — по 5 миллионов рублей каждому;

в) целевые единовременные выплаты бойцам сводного отряда ОМОНа гг. Москвы, Рязани, Тюмени, Краснодара, Красноярска, Омска, Екатеринбурга и т. д.: по 200 тысяч рублей каждому;

г) единовременные выплаты и премии сотрудникам РУВД г. Москвы, аппаратов ГУВД г. Москвы, МВД РФ за «сверхурочные работы» и «образцовое выполнение задач» сразу же после событий 3–4 октября (бойцам ОМОНа — по 200 тысяч рублей единовременно, рядовым внутренних войск — по 100 тысяч рублей, офицерам внутренних войск и милиции — от 70 до 300 тысяч рублей в зависимости от ранга и степени участия).

3. Выводы:

а) учитывая, что в операциях по штурму здания Дома Советов России участвовало около 3 тысяч человек ВС РФ, можно оценить минимальный размер этих выплат в сумме 360 миллионов рублей (3,000 х 100,000 + 12 х 5,000,000);

б) учитывая, что в событиях 3–4 октября принимало участие около 20 тысяч сотрудников милиции, бойцов ОМОНа и солдат внутренних войск и, по оценкам независимых экспертов, каждый восьмой из них принимал активное участие в так называемом «подавлении вооруженного мятежа», сумму выплат в этой части можно оценить примерно в 700,000,000 рублей только за период 3–4 октября (200 омоновцев х 200,000 рублей; ОМСДОН им. Дзержинского— 2,000 миллионов рублей; выплаты сотрудникам РУВД г. Москвы, аппарата ГУВД г. Москвы и МВД РФ — до 300 миллионов рублей; последние две цифры выведены рядом независимых экспертов);

в) учитывая, что в сентябре-октябре 1993 года правительство задержало за отсутствием наличных средств выплату денежного содержания сотрудникам органов внутренних дел и военнослужащим ВС РФ, можно предположить, что все денежные выплаты во время и сразу после событий 3–4 октября в г. Москве имели внебюджетные источники и оцениваются только в части наличных выплат, по минимальным расчетам, в 1 миллиард рублей; с учетом же безналичных трат на материальные ресурсы (ГСМ, амортизация техники, связь, оплата перевозок, продовольствие, расходы боеприпасов, ресурсов боевой техники и пр.) сумма внебюджетных затрат приближается предположительно к 10 миллиардам рублей».

Второе издание моей книги переводится сейчас на английский и французский языки. Я бы хотел обратиться к западному читателю: скажите, в какой, даже не демократической, а просто более-менее цивилизованной стране такое возможно? Где?

Замечу мимоходом: впервые в истории XX века ни в одной стране, ни в одной точке земного шара не прошло демонстрации протеста, не возмутился ни один из интеллектуалов — «Как же так? Из пушек — по Парламенту?!».

Выходит, ни по одному Парламенту — нельзя, а по русскому — можно?

Что-то тут не так, дорогие друзья.

О зверствах, которые творили палачи, когда с Парламентом было покончено, я уже писал в этой книжке. За прошедшие четыре месяца я поговорил и с другими очевидцами, выходившими из Дома перед наступлением темноты. Били всех. Омоновцы и люди в гражданском. (Опять эти люди в гражданском!)

Не будем приводить здесь новые описания издевательств — везде было одно и то же. Я поговорил с Бабуриным. Его, крепко избив, отвезли на Петровку. В Верховном Совете он был Председателем Комитета по законности и законодательству. И вот вводят его в камеру на Петровке. А там весь Комитет по законности Моссовета. В полном составе. Потом, когда Бабурин присел на нары, депутаты признались ему:

— Мы сначала подумали, что ты пришел нас освобождать…

В этой книжке упоминается фамилия депутата Фахрутдинова (в рассказе Олега Румянцева). Депутат Вагиф Фахрутдинов — рабочий из Казани. У него больное сердце, он ходит со вшитым электростимулятором. Омоновцы, повалив его на землю, буквально плясали на нем — сломали восемь ребер, порвали легкое. В тяжелейшем положении он оказался в больнице. Мать в Казани смотрела в этот день трансляцию — Си-Эн-Эн — как танки стреляли по дому, в котором находился ее сын. В итоге — глубокий инсульт…

Вот такие пироги.

Фашизм. В самом чистом и откровенном виде.

Фашисты, называющие себя демократами.

Я каждый раз вздрагиваю, когда слышу, как эти пухлолицые президентские ребята говорят: мы демократы…

И уж совсем становится не по себе, когда и Запад называет их демократами. Будто ослеп. Будто оглох. Будто эхо пушечных выстрелов не обогнуло несколько раз всю планету.

Генерал Колтунов, тоже депутат, рассказывает: их (пятерых) привезли на автобусе в Лужники. Везли ребята из «Альфы». Приезжают в Лужники. Дворец спорта, Ледовая арена. Человек сто милиции, между зрительскими рядами — солдаты внутренних войск, служебные собаки… Видимо, готовились к интернированию большого количества людей.

Когда автобус остановился, — вспоминает Колтунов, — к машине подошел милицейский офицер. Один из альфовцев вышел к нему, и я услышал их разговор. «Зачем вы привезли их сюда? Сами не могли этого сделать?» «Мы грязными делами не занимаемся».

— Что, что? — спросил у Колтунова депутат Сидоренко. — Что он сказал?

— Сейчас расстреляют…

Потом их увезли из Дворца спорта. Слишком важные птицы. Нужно было снять показания, взять отпечатки пальцев — как у преступников…

Что делали в Лужниках с остальными людьми — неизвестно. Во всяком случае, готовились серьезно.

Больше всех повезло тем, кто попал в Лефортово — тюрьму КГБ. Там не били, отношение было обычное, механически-вежливое.

На Петровке же били сильно. Меня познакомили с человеком, побывавшим там. Его лупили резиновыми дубинками по пяткам. Так, из чистого хулиганства. Сведений никаких от него получать не собирались, человек он случайный — не депутат и не защитник Белого Дома…