Петр Мультатули - Николай II. Дорога на Голгофу. Свидетельствуя о Христе до смерти...

К слову сказать, разъяренные толпы в эти дни действительно были, только они были направлены совсем не против Царя. Вот что пишет тот же В. П. Аничков: «В помещение Комиссариата финансов ворвалась большая толпа рабочих Тагильского округа. Их было человек сто. Все они громко кричали и ругали большевиков отборными словами.

— Коли вы власть, — кричали они, — так дайте нам дешевого хлеба. Арестовали Царя, при котором нам жилось много лучше, и хлеб был дешев, и все можно было на рынке купить, а теперь ничего нет, хоть с голоду умирай. Коли управлять не умеете, отдайте нам Царя» . [586] Аничков В.П. Указ. соч, с. 83.

Но какие-то отголоски истинных событий у Яковлева есть, так как в дневниках Государя и Государыни имеются сведения о долгом стоянии на станции Екатеринбурга и о каких-то пререканиях между Яковлевым и местными комиссарами. Вот что говорится в дневнике Государя: «В 8.40 прибыли в Екатеринбург. Часа три стояли у одной станции. Происходило сильное брожение между здешними и нашими комиссарами. В конце концов одолели первые, и поезд перешел к другой — товарной станции. После полуторачасового стояния вышли из поезда. Яковлев передал нас здешнему областному комиссару, с которым мы сели в мотор» . [587] Дневники Императора Николая II, с. 675.

Эти записи совпадают с записями Императрицы: «В 8 часов 40 минут. Екатеринбург. Стояли целую вечность и вместе с поездом двигались то назад, то вперед, пока наши 2 комиссара Яковлев и Гузаков вели с Совдепом переговоры о здешних обстоятельствах» . [588] Последние дневники Императрицы Александры Федоровны, с. 199.

Быков объясняет, в чем была сущность этих «трений»: «Приехавшие за Романовыми уполномоченные Уралсовета Белобородов, Дидковский и Авдеев встретили вновь недоверие со стороны Яковлева, не желавшего выдать заключенных без охраны и не допустившего уполномоченных в вагон к Романовым, мотивируя тем, что они „готовятся к выходу и не стоит их беспокоить“» . [589] Рабочая революция на Урале: Эпизоды и факты.

Конечно, Быков здесь тоже лжет. Скорее всего, поведение Яковлева было вызвано не заботой о Царской Чете, а стремлением сохранить за собой и в Екатеринбурге руководящее положение в осуществлении надзора за ней. Может быть, именно этим были вызваны его слова в телеграмме Голощекину: «Совет Народных Комиссаров обещал меня сохранить», т. е. в смысле оставить его на посту чрезвычайного комиссара в Екатеринбурге.

Правда, Матвеев объясняет «трения» по-другому: «Через короткий промежуток времени является железнодорожная комиссия по проверке прибывших в Екатеринбург поездов с требованием допустить осмотреть весь состав нашего поезда. На это тов. Яковлев категорически заявил, что он не только никого не допустит в поезд, но и отказывается давать какие бы то ни было справки. Комиссия настаивала, но ничего не добилась, в поезд ее не пустили» . [590] Последние дни Романовых, с. 248.

Для Государя остановка в Екатеринбурге оказалась полной неожиданностью. До самого последнего момента он был убежден, что его везут в Москву. Граф Б. М. Капнист рассказывал следователю Н. А. Соколову, что, со слов проводника вагона, в котором следовал Государь: «Яковлев был почтителен к Государю, часто входил к нему в купе и вел с ним долгие разговоры. Чех определенно говорил, что Государя везли в Москву, чтобы отправить его за границу» . [591] Соколов Н.А. Убийство Царской Семьи, с. 70.

Но, когда Государю стало известно, что конечная остановка будет в Екатеринбурге, он понял, что это — ловушка. Видимо, тогда он начал понимать всю подоплеку поступков Яковлева. Екатеринбург представлялся Государю небезопасным местом. Матвеев вспоминал: «Очевидно, что Романов догадывался, что везут его уже не в Москву. Поезд замедлил ход. Романов вдруг меня спрашивает: „Петр Матвеевич, этот вопрос определенно решен, что я останусь в Екатеринбурге?“ Получив от меня утвердительный ответ, он сказал: „Я бы поехал куда угодно, только не на Урал“. Я ему тогда задал вопрос: „А что же, Николай Александрович, не все ли равно, ведь в России везде Советская власть?“ На это он мне сказал, что все-таки остаться на Урале ему очень не хочется и, судя по газетам, издающимися на Урале, как, например, по „Уральской рабочей газете“, Урал настроен резко против него» . [592] Последние дни Романовых, с. 247.

Около 15 часов в вагон вошел Белобородов и передал Яковлеву расписку: «Расписка. 1918 г. апреля 30 дня, я нижеподписавшийся Председатель Уральского Областного Совета Раб. Кр. и Солд. Депутатов Александр Григорьевич Белобородов получил от комиссара Всероссийского Центрального Комитета Василия Васильевича Яковлева доставленных им из Тобольска: 1) бывшего Царя Николая Александровича Романова, 2) бывшую царицу Александру Федоровну Романову и 3) бывшую великую княгиню Марию Николаевну Романову для содержания под стражей в г. Екатеринбурге. А. Белобородов, член Обл. Исполн. Комитета Б. Дидковский» . [593] Последние дни Романовых, с. 74.

Сам Белобородов писал по поводу этой расписки: «Помню, что когда я перечислял переданных лиц, то сделал ошибку: вместо „великая княжна“, написал „великая княгиня“, хотел исправить, но Дидковский остановил, сказав, „пусть так и останется“» . [594] Авдонин А.Н. В жерновах революции, с. 207.

Затем Яковлев сказал Государю и Государыне, что надо покинуть вагон. Государь вышел из вагона, подал руку Государыне, потом Великой Княжне Марии Николаевне. Было серое весеннее уральское утро. Шел мелкий дождик. На станции кроме Белобородова прибывших ожидали Дидковский и Голощекин. Присутствовал также Авдеев. Яковлев подошел к Белобородову и назвал по именам Государя, Государыню и Великую Княжну Марию Николаевну, которых посадили в первый автомобиль. Вместе с ними на первое сиденье сел Дидковский. Во второй автомобиль сели Белобородов, Голощекин и Авдеев. Белобородов утверждает, что он вместе с Голощекиным, Дидковским и Авдеевым представляли собой весь конвой, сопровождающий Узников до Дома Ипатьева. «Чтобы отбить их, — писал Белобородов, имея в виду Узников, — достаточно было устроить нападение 4–5 человек, вооружены мы были: Дидковский — наганом, Авдеев — маузером, я — браунингом. Голощекин приготовил для конвоирования грузовик с солдатами (красногвардейцами), но он почему-то остался на станции около поезда» . [595] Авдонин А.Н. В жерновах революции, с. 207.

Однако это утверждение опровергается записями в дневнике Императрицы Александры Федоровны: «Их начальник посадил нас 3-х в открытый автомобиль, нас сопровождал грузовик с вооруженными до зубов солдатами» . [596] Последние дневники Императрицы Александры Федоровны, с. 199.