Леонид Млечин - Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина

Реакция в обществе — резко негативная. Горбачев терял остатки уважения. Все видели, что он боится решать сложные проблемы, откладывая их на потом, надеясь, что все рассосется само собой.

Серьезные экономисты утверждали, что попытки модернизировать систему не получаются, становится только хуже. Надо было либо возвращаться к тому, что существовало до апреля 1985 года, либо создавать принципиально новую социально-экономическую модель.

В этой ситуации все большее число людей связывали свои надежды с Ельциным. Кто еще мог противостоять Горбачеву и спасти людей от всех благоглупостей союзной власти?

Ощутив свою силу, люди вокруг Ельцина со все большим раздражением смотрели на Горбачева. Он им теперь просто мешал. Вместе с тем он был выгодным фоном — слишком осторожен, ни на что не может решиться, только говорит, но ничего не делает. Ельцин казался настоящим лидером, которому просто не дают развернуться.

Борьба за социальную справедливость часто носила демагогический характер, но в устах Ельцина все эти лозунги звучали очень достоверно.

Обращение к автономиям: «Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить!» — тоже было сильным ходом, который сразу привлек на сторону Ельцина целые республики. Потом, когда Советский Союз рухнет, у него начнутся неприятности с автономными республиками, но это уже отдельная тема.

В окружении Горбачева не могли понять, что происходит. Почему интеллигенция отвернулась от Горбачева и восхищается Ельциным: «Рафинированная интеллигентская элита в Доме кино рукоплещет пошлому, вульгарному, полуграмотному, хамскому «лидеру»! Кто поверит, что она не понимает, кто перед ней? Значит, ей это нужно?»

Известно, как любит российская интеллигенция очаровываться новыми политическими фигурами, а потом столь же поспешно разочаровываться. Весь XX век полон такими историями, но и новое столетие начинается с того же: немалая часть российской интеллигенции без ума от нового кумира — Владимира Владимировича Путина...

Михаил Сергеевич плохо представлял себе расстановку сил в обществе. Да и КГБ, видимо, снабжал его утешительными новостями о раздрае в лагере Ельцина. Горбачев довольно говорил Черняеву: «Песенка Бориса Николаевича спета — у него ничего не получается, от него уже ждут дел. Он мечется. Но даже люди из его ближайшего окружения «вытирают об него ноги», кроют его матом, а в парламенте заявили, что не станут при нем стадом баранов...»

Михаил Сергеевич еще не чувствовал, какая опасность для него исходит от Ельцина. Или пытался себя утешить?

Ельцин потребовал предоставить ему время для выступления по телевидению. Он вспоминает:

«Начались игры с Кравченко, тогдашним теленачальником. То он не подходил к телефону, то выдвигал какие-то условия, то переносил дату записи... Естественно, я начал накаляться... Вот тут у меня и созрела эта мысль. Вы боитесь Ельцина? Ну так получите того Ельцина, которого боитесь!..»

19 февраля Ельцин дал интервью в прямом эфире. Сорок минут он говорил о том, что президент Горбачев обманывает страну. Не выполнил ничего из того, что обещал. Развалил государство и довел народ до обнищания.

Ельцин веско произнес:

— Я предупреждал в 1987 году, что у Горбачева есть в характере стремление к абсолютизации личной власти. Он все это уже сделал и подвел страну к диктатуре, красиво называя это «президентским правлением».

Стало совершенно очевидным, что, сохраняя слово «перестройка», Горбачев хочет не перестраиваться по существу, а сохранить систему, сохранить жесткую централизованную власть, не дать самостоятельности республикам, а России прежде всего... Я отмежевываюсь от позиции и политики президента, выступаю за его немедленную отставку, передачу власти коллективному органу — Совету Федерации республик...

На следующий день Горбачев собрал свое окружение. Настроение после вчерашнего выступления Ельцина было мрачное. Михаил Сергеевич говорил о Ельцине:

— Происходит нечто подобное тому, что случилось в 1987 году. Ельцин энергично взялся задело, начал менять кадры. Я его поддержал. Но, разделавшись с первой «гарнитурой», он пошел по второму кругу, потом по третьему. У него нет вкуса к нормальной работе. Видимо, ему для тонуса нужно постоянно с кем-то драться. Не случайно понравился Егору своей крутостью, и тот рекомендовал его в Москву. В нем гремучая смесь, способен только на разрушение...

Затем Ельцин еще резче выступил в Доме кино и призвал «объявить войну руководству страны. Президент СССР лгал постоянно и завел страну в болото». Говорил, что нужно создавать сильную демократическую партию.

Помощник Горбачева Черняев записал в дневник: «Ельцин сказал: «Оставим Горбачеву во-от столечко (показывает пальцами щепотку), хотя он хочет вот столько (показывает руками, широко их разведя). Его место — как у британской королевы».

Многие говорили, что Ельцин сознательно провоцирует еще один кризис, идет на обострение. Но на следующий день по Красной площади прошла огромная манифестация под лозунгом: «Ельцин — вера, надежда, любовь России».

Я спрашивал депутата союзного и российского парламентов Галину Старовойтову, ныне покойную, которая в ту пору была близка к Ельцину:

— Что стояло за резкими антигорбачевскими выступлениями российского лидера?

— Мы чувствовали себя обманутыми в самой сути жизненных надежд, связанных с перестройкой, — говорила мне Галина Васильевна. — Большинство демократов были настолько подавлены вильнюсскими событиями, что даже не обсуждали случившееся: каждый сидел и страдал в, одиночестве. И вдруг Ельцин сказал: почему это мы молчим? Нет, мы тоже сильны и должны собраться для ответа. Его выступление было моральным реваншем за наступление реакции. С нравственной точки'зрения требование отставки Горбачева было оправданно. Ельцин тогда собрал демократические силы и заложил основы победы на съезде народных депутатов России.

— Но получается, что Горбачеву наносятся удары со всех сторон.

— Он должен выбрать свою линию. А то ведь главное для него — это стремление удержаться у власти, а вовсе не реализовать какую-то программу.

— Любой политик стремится удержаться у власти — это естественно. Если вы его сбросите — останетесь один на один со своими противниками.

— Поэтому мы и выступили потом за то, чтобы Горбачев остался, — сказала мне Старовойтова. — Нужна промежуточная фигура между крайними силами. Жаль, что мои коллеги по «Демократической России» не понимают, почему я допускаю сотрудничество с Горбачевым, хотя и числюсь в экстремистах и ярых его противниках...

Между тем Ельцин столкнулся с сильной оппозицией у себя в Белом доме. Президиум Верховного Совета оказался в оппозиции к собственному председателю. У него там был только один верный сторонник — Руслан Хасбулатов, который бился за Ельцина как лев.