Игорь Танцоров - Деньги или любовь. Жертвы половой войны

Учёные как всегда правы. Но поскольку мы на самом деле и есть дикие, некультурные и хотим плодиться, то надо твёрдо помочь женщине самой сделать правильный выбор, самой возложить на себя ответственность и самой ограничить свою личную свободу семьёй и рождением детей. А если остаётся время — то включить веселье и радости тоже, почему нет. Надо убедительно подсказать женщине, научить её, как снова стать матерью и осчастливить мужа, детей и посторонних окружающих. Счастье всего человечества зависит от женщины, от её желания и от её настроения.

Конечно, большая часть женщин и так в глубине души хотят счастья, но часть эта становится всё меньше и меньше, под влиянием плохого примера и непомерной тяжести выбора. Окружающие женщину условия трансформировали простую проблему выбора мужа в нерешаемую — личное или социальное бытие, природа или общество, семья или карьера, нормальная женщина или гендерный мужчина. А такой выбор никому не под силу. Такой выбор, может, и символизирует свободу, но кому нужна такая свобода? Выбор должен быть по силам человеку. Вот, например, свобода детям употреблять наркотики считается вредной, хотя многие вполне в силах справиться с этим искушением. Так же и тут! Надо лишь найти правильный подход — добровольно-принудительный. По типу кнута и пряника, с той лишь разницей, что пряником служит естественное желание своего неуловимого счастья. Значит, остаётся кнут. Значит, социум должен наложить на женщину почётную обязанность, по типу мужской службы в армии. Свобода от армии — это не право, а исключение по медицинским показаниям. В случае с женщиной мы имеем аналогичную ситуацию.

Критерий женской свободы, как, впрочем, и мужской, до оскомины прост — если от свободы зависит кто-то ещё, в том числе некто пока не родившийся, то свобода отменяется. И потому равенства в свободе не наблюдается с той же непреложностью, как и равенства в экономике — экономическое преимущество эквивалентно дефициту социальной свободы.

Права без обязанностей — не права, а зловредный рассадник эгоизма и народного горя. Кто бы сомневался. Но проблема в том, что рождение детей не происходит по приказу. Хуже того, вся сфера личных отношений абсолютно неподвластна обществу. Вмешательство только рушит её. Получается опять тупик?

Именно! И поскольку общество не имеет возможности наложить обязанность, лежащую целиком вне его компетенции, всё, что ему остаётся, — ограничить лежащие в его компетенции права. Государственный кнут должен работать только в общественной сфере, только там он должен напоминать, может, нежно, а может, и больно, что основа общества — всё-таки семья, а не личность.

Посмотрим теперь, что подскажет нам юридический здравый смысл.

Возрождение семьи должно начаться с возвращения ей социальных прав, переданных персонально женщине — пособия по беременности, родам, на ребёнка. А впрочем, зачем останавливаться? Как насчёт прочих социальных прав — и женщин, и мужчин? Пособий по безработице, нетрудоспособности, пенсии — того, что отбирается у мужчины и раздаётся от имени государства? Разве не мужчина должен напрямую обеспечивать членов семьи, а государство — лишь подстраховывать его? Разве не дело государства — только помочь неразумным одиночкам, подготовить их к семейной жизни? И поддержать неспособных или недееспособных?

Чудовище социального государства, этой большой няньки, надзирающей за своими неразумными детьми и гарантирующей каждому усреднённое скудненькое счастье, помрёт само, но лучше этого не дожидаться и вернуть тяжесть соцобеспечения мужчине, как опоре общества и главе семьи. Социальное обеспечение должно строится на трёх принципах: родители содержат детей, дети — родителей, а мужчина — женщину. И, разумеется, если жена никогда не работала — мужчина содержит их всех. Добровольно, конечно. Но если добровольно не получается, государство перераспределит доходы сопротивляющихся в нужном направлении. И, в случае чего, поможет, но мужчине или семье, а не напрямую. И, разумеется, при таком уровне ответственности страхование жизни мужчины должно быть обязательным и напрямую зависеть от числа иждивенцев.

Самая большая помощь, которую «семейное» государство может оказать мужчине — честные правила социальной борьбы. Всякая прочая «социальная справедливость» есть скорее классовое угнетение и коммунистическая эксплуатация.

И конечно, само понятие семьи и прилегающие брачные свободы нуждаются в лёгкой корректировке.

Если в семье нет детей, совместное или раздельное проживание, многочисленные варианты межполовых отношений, эксперименты или извращения, сексуальные поиски или нравственные потери, никого не касаются и вообще не могут считаться полноценной семьёй. Люди женятся и расходятся как им нравится, и жена после такого развода не должна получать никаких материальных выгод. Раздел имущества, если уж до такого доходит, пропорционален личному вкладу, причём, если жена не работала, то и вклада нет. Брачную проституцию обществу нет смысла поощрять.

Полноценная семья начинается там, где рождается ребёнок. С этого момента — только совместное проживание, совместное хозяйство и все остальные прелести полной ответственности совместной жизни. И никаких разводов до достижения совершеннолетия. После достижения — ради бога, но по взаимному согласию. Иначе муж содержит жену до самой смерти. Никому не позволено взять женщину в собственность, воспользоваться ею, пока молодая, и бросить, когда она стала не нужна. Но содержание это должно быть приведено к разумному уровню. Никаких делений пополам, учитываться должно и положение до брака, и количество других иждивенцев.

Если люди не в состоянии жить вместе до совершеннолетия, если доходит до насилия или выявилось неожиданное, но фатальное «несходство характеров» — в обязательном порядке наказываются оба и одинаково. Причём чтоб неповадно было — наказываются жёстко, ради детей. Основной принцип семейного права — люди должны жить вместе. Развод, как и одиночество, — крайности и страдать должны обе стороны. При этом вмешательство в брак запрещено. Собственность на женское тело священна, как и любая собственность. Хотя и строго добровольная.

Общество в глубоком кризисе. И потому лечение должно сопровождаться ограничением экономических и социальных прав эгоиста. Конечно, сама идея ограничения по этой причине личных прав весьма щекотлива. Баланс прав — штука хрупкая. Но иного пути нет. Пока нет. Ограничение прав необходимо для личностей, слишком долго не заводящих семьи и не желающих воспитывать детей. Это тоже диктатура семьи — напоминание, для чего живёт человек, в чём его обязанность перед обществом помимо налогов. Если человек никак не желает заводить семью, то давление общества — материальное, а может, и юридическое — должно нарастать по мере роста его доходов и прожитых лет. Одновременно это облегчит содержание эгоиста, когда он станет беспомощным — как говорится, или вкладывай в своих детей, или отдай на чужих.