Александр Лапин - Куда идут русские?

Все это происходит не от безнравственности, а обусловлено демографической ситуацией. По-своему такие люди правы: они не бросают детей и не оставляют на произвол судьбы свою «устаревшую» жену. Конечно, их спутницы соглашаются быть вторыми женами или любовницами не от хорошей жизни. У них просто нет другого варианта. Не имея выхода, сотни тысяч наших соотечественниц отправились искать свое женское счастье за границей: за первое десятилетие реформ только в США уехали 75 тысяч русских невест. В результате Россия понесла невосполнимые потери, мириться с которыми в дальнейшем недопустимо.

В течение какого-то периода после войны у нас за двоеженство не сажали, попросту закрывая на это глаза. Уже в современном Израиле, где тоже живут прагматики, со всевозможными оговорками, но все же приняли закон, который предполагает возможность иметь вторую жену.

Большинство женщин считают, что нам это не подходит. Однако многие просто не понимают: если человек не состоялся как мужчина, ему на Кавказе и одной жены не дадут. Помню, в армии служил со мной чеченец Ваха. Здоровый был, фотографию своей невесты часто показывал: «Вернусь домой — женюсь. Правда, сначала придется дом построить и за работу как следует взяться, иначе отец ее мне не отдаст». Причем мало просто обеспечивать всех жен. Их еще нужно одинаково любить и о каждой в равной степени заботиться, что под силу далеко не всем. Но тем, кто к этому готов, нужно дать такую возможность. Не настало ли время пересмотреть некоторые стереотипы и признать приемлемой нормой то, что давно существует в реальности и чего мы лицемерно стараемся не замечать? Безусловно, это не панацея, а лишь одна из мер поддержки нашего этноса. Однако мера вынужденная и своевременная.

Какой должна быть политика в национальном государстве?

Я уже писал о том, что сегодня в России формируется соответствующий нашему менталитету государственный строй. Мы еще придумываем себе сказки, что семимильными шагами идем к демократии, однако, по сути, вкатываемся в некое самодержавное правление. С национальным лидером. С преемником, которого он может на время поставить. С соответствующей вертикалью власти. И прочими свойственными самодержавию признаками. Фактически мы сегодня имеем в наличии первую часть дореволюционной национальной идеи.

Вторая ее часть — православие, несмотря на противодействие, тоже постепенно возвращается в нашу жизнь.

Остается определиться с третьей составляющей — народностью. И тогда станет понятно: как бы мы ни пытались изобрести велосипед, а все-таки вернулись к основной сути государства, существовавшего еще до революции.

Во-первых, с вопросом: империя мы или нет? Сегодня не только патриоты, но даже отъявленные либералы высказываются в пользу первого варианта. Но я категорический противник возврата к такому направлению развития.

Почему? В силу нынешнего состояния народа империя нам просто не по силам. Да уже и не по характеру. Во времена СССР у русских, с одной стороны, было достаточно духовной силы, а с другой — их было так много, что они могли служить каркасом огромного государства. Но теперь у нас нет возможностей его снова цементировать. Империю мы просто не удержим.

Нет для этого и экономических ресурсов. Прежняя политика строилась на задабривании окраин ценой разорения Центральной России. Коммунистический план выравнивания уровней жизни привел к тому, что на русском народе паразитировало множество других. Если же возвращаться к империи, то нам снова придется кормить нахлебников.

Но можем ли мы оставить то государство, которое у нас есть сейчас? Своего рода мини-империю, где по-прежнему живет более ста народов и народностей. На словах-то все мы братья. На деле же не все так просто. Пропаганда сглаживает углы, стараясь никого не обидеть. А робкие попытки центральной власти создать более управляемую систему наталкиваются на сопротивление на местах. Как только дело касается интересов фактически сложившихся на территории России национальных государств, инициатива затухает. Получается: ни богу свечка, ни черту кочерга. Пока существует видимое экономическое благополучие, все вроде бы спокойно. А чуть тряхнет — и все может пойти прахом. Помните, как Толстой писал о Наполеоне, сравнивая его с ребенком, который держится за веревочку и думает, что управляет каретой? Так и центр сегодня наивно полагает, что все держит в своих руках.

Это несмотря на то, что власть продолжает советскую политику задабривания. Десятки миллиардов, например, идут на восстановление Чечни. Когда в Грозном открывают самую большую мечеть в Европе, можно только порадоваться за чеченцев, но почему при этом в сельских районах Центральной России не могут сделать дорогу, провести газ, построить школу?

Думаю, с таким положением русские не будут мириться вечно.

Третий путь — создание национального государства. Но какой его вариант выбрать? Например, перед глазами у нас опыт Прибалтики. Там маленькие народы поставили русских в совершенно бесправное положение. Есть четкий националистический уклон: мы первые люди, а все остальные — второй сорт (не граждане). Нам это не нужно. Да и не согласятся на это другие народы, живущие в России.

Другая модель — украинская. Гражданами второго сорта там вроде никого не объявляют. Однако там «некоренных» жмут с точки зрения языка и в бытовом плане. В результате мы видим опасное разделение Украины на Восточную и Западную. Следовательно, это тоже неверный подход.

Наконец, третий вариант — Казахстан. Своего рода уменьшенный полигон, на котором уже отработано то, что нам только предстоит сделать. Ситуация там очень похожа на нашу, с одной только разницей: у них уже существует национальное государство, а у нас — россиянское.

По казахской Конституции все люди братья. Русскому языку — зеленый свет. Власть в официальных речах ратует за дружбу. За евразийство. Однако если присмотреться внимательней, за этой ширмой кроется иная картина: даже президент по-русски говорит одно, а на казахском — совсем другое. Там подавляются малейшие потуги русскоязычного населения создать национальную автономию или сохранить свою культурную самобытность. Даже в северных областях, где коренного населения с гулькин нос, акимы (губернаторы) все казахи. В мажилисе (местном парламенте) их тоже подавляющее большинство. В то время как в численном выражении титульная нация составляет лишь половину всего населения. Да и то благодаря тому, что в страну активно приглашают оралманов — коренных жителей, переехавших в Монголию или Среднюю Азию еще в 1930-х годах.