Лариса Бабиенко - Как живется вам без СССР?

Следующей была война в Чаде.

Отношения Каддафи с Западом и богатым арабским миром испортились. Против Ливии объявили экономические санкции. Подоспело и падение цен на нефть. Люди встали в очередь за яйцами и молоком. Рабочих мест не хватало. Мигрантов попросили уехать. Но люди зубами держались за свои рабочие места, на родине им было бы еще хуже.

В это время Каддафи поворачивается лицом к Советскому Союзу. Хотя в 1973 году в честь четвертой годовщины победы Ливийской революции в документе «Священная война против коммунизма» было объявлено, что «величайшей угрозой, стоящей сегодня перед человеком, является коммунистическая теория».

Несмотря на такие лихие изречения, Запад дружить с Каддафи все равно не желает. Тогда в пику ему на митинге Муаммар объявил, что Ливия строит уже социалистическое общество, основанное на исламе, морали и патриотизме. Страна вновь меняет название, теперь это «Великая Социалистическая Народная Ливийская Арабская Джамахирия» (от арабского слова «джамахир» — массы), то есть «государство народа».

В общем, тянитолкай. С одной стороны социализм, с другой — религия, всегда стремящаяся к власти, к доминированию, к желанию подмять под себя даже государство, управляющая людьми не через законы и приказы, а через художественные образы и мифы, что держит людей в подчинении крепче акульих зубов. Подружатся ли они, эти две головы с исламским прищуром, что принесут народу?

В эту пору у Каддафи уже меньше дружбы с Западом, зато крепче деловые отношения с Советским Союзом — армия теперь на 90 процентов укомплектована советским оружием: автоматами, танками, самолетами, системами ПВО…

Советский Союз построил в Ливии атомную электростанцию и дороги. Сыновья Каддафи и тысячи других ливийцев учились в советских учебных заведениях. Специалисты из советских городов участвовали в десятках ливийских проектов.

И в эту эпоху расцвета отношений между двумя странами Министерство иностранных дел СССР во главе с Андреем Громыко ничего не сделало для того, чтобы хотя бы облегчить положение левых в стране, посадить их хоть на какие-то государственные посты, чтобы рано или поздно они проникли во власть и начали обладать даже малыми полномочиями.

А ведь ливийские военные без советских специалистов из-за своей малограмотности не могли поддерживать в работающем состоянии закупленную технику. Могла же тогда советская дипломатия твердо сказать, мол, вы, и наши условия учтите…

Интернет сообщает: в ту пору доля ливийских закупок вооружения и военной техники составила 10 % от всей прибыли, получаемой СССР от продаж в военной сфере. Значит, главное — торговля. Уже тогда, начиная с внешней политики, либеральный цинизм тихо и скрытно вползал в нашу жизнь. Когда главным в политике была не идеология, а поддержка любого режима ради материальной выгоды.

И остается радоваться лишь за Северную Корею, которая создавалась при жизни Вячеслава Молотова. К началу Второй мировой войны эта страна 35 лет была под властью Японии. В ней также было много подпольных партий и группировок, создаваемых людьми для освобождения своей родины.

Но Советский Союз поддержал в первую очередь корейских коммунистов, помог Ким Ир Сену создать дивизии, дал оружие и… результат на века. Северная Корея никогда не предавала ни социализм, ни Советскую Россию. По сей день чистые нарядные дети идут в школу в пионерских галстуках. По сей день в Пхеньяне бесплатная медицина, полное отсутствие безработицы, никто не скитается по улицам. По сей день для людей по всей стране строят хорошее жилье, и каждый житель, кроме обязательного всеобщего школьного образования, получает еще и музыкальное.

Вот это монолит! Вот так работают настоящие коммунисты, а не их кожзаменители! Да и нынче от проделок буржуазной России в свой адрес северные корейцы лишь вздрагивают, однако не предают.

Поток нефтедолларов из-за санкций в Ливии иссякал. Каддафи вновь объявил о новом курсе страны, теперь уже о ставке на «народный капитализм», о необходимости приватизировать нефтяную и прочие отрасли, хотя Ливия еще входила в книгу рекордов Гиннесса с самой низкой в мире инфляцией — 3,1 процента. Годовой доход на душу населения был 14,4 тыс. долларов США. То есть наполняемость домашнего Сундука у ливийцев была приличной.

Ливийский лидер заявил, что теперь «любой группе людей дается возможность участвовать в создании предприятий по строительству домов, дорог, их техническому обслуживанию, а также в других отраслях. Ливийцы стали создавать рестораны, кафе, организовывать места отдыха».

На народный язык эта речь переводится так: спасайтесь, кто как может!

Вскоре вышел указ № 31 о приватизации 360 государственных предприятий. Треть государственных служащих — 400 тысяч человек — были уволены с заводов и фабрик. Зато Берлускони, Кондолиза Райс, Тони Блэр выстроились в очередь за самыми выгодными контрактами. Сын Муаммара — Ислам — обговаривал долю семьи в каждой сделке с ними.

Каддафи приободрился, заговорил теперь об объединении всех африканских стран в единый союз, о создании общего арабского и африканского золотого динара, чтобы расчеты с Западом вести уже собственной валютой.

Мог ли наиглавнейший в мире Сундук такое стерпеть? Задачи у него были иными — обеспечить ресурсы Африки для себя, лишь для западного мира. Без какой-то там Африки, которая, как и в прежние века, должна знать свое место. Конечно же, последнее в иерархии государств и континентов.

Президент Франции Саркози истерически еще вскрикнул: «ливийцы замахнулись на финансовую безопасность человечества». Только забыл сообщить, что Муаммар замахнулся на тунеядскую сущность лишь одной половины человечества.

Сундук заворочался, объявил Каддафи террористом, дал возможность объединиться недовольным, сбежавшим на Запад джамахирам, обеспечил их оружием и начал бомбить ливийские города. Капитал сгруппировался, чтобы опять схватить свою жертву за глотку.

В те годы Каддафи, помимо государственной деятельности, занимался еще и творчеством. «Как жесток бывает народ, когда восстает, — сокрушительный поток, не щадящий ничего на своем пути, — писал он ночами в бедуинской палатке, кажется, заранее пытаясь предугадать будущие события. — Народ не слушает ничьих криков о помощи, не помогает тому, кто в беде. От всякого человека народ отмахнется небрежно, в сторону отбросит его».

«Но тирания масс — самая суровая тирания, ибо кто противостанет сокрушительному потоку, слепой неодолимой силе?» — размышлял в тишине ливийской пустыни Муаммар-писатель.

«Я люблю свободу народных масс, их вольное движение, без всякого господина над ними… И точно так же я люблю народные массы и боюсь их, как люблю и боюсь моего отца, — клялся на страницах своих рассказов Муаммар в любви к ливийцам, но дальше следовали строки, в которых он как будто предчувствовал свою будущую судьбу. — Как страшно! Кто воззовет к бесчувственной душе масс и наделит ее чувствами? Кто заговорит с коллективным разумом, не воплощенном ни в одном отдельном человеке? Кто возьмет за руку миллионы? Кто услышит миллионы слов из миллионов уст? В этом бесконечном реве и грохоте кто будет услышан и понят? Кто кого обвинит?