Лариса Бабиенко - Как живется вам без СССР?

«Избавился когда-то человек от холеры, чумы, победил туберкулез, дифтерит, — постукивая молотком, размышлял далее Веревкин, — но не вылечился от бациллы, которая вызывает войну, желание что-то отнять, выдавить кого-то, а то и целую страну — из бытия. Чтоб все, наработанное другими, прижать спешно к себе».

Шальные слова Вольдемара о том, что «русские должны платить…», подсказали Василию: бацилла катаклизма и ненасытности вновь зашевелилась в подкорке у людей, опять начала выедать души. Сконцентрировавшись в клубок, вновь может тайфуном пронестись по всей жизни. Пока найдешь правых и виноватых, сколько женщин, мужчин, детей навсегда уйдут в небеса?

«Неужели и нам кидать в этот кипящий свинец своих детей? — сердито думал Веревкин. — И опять выплеснутся мегатонны лжи, огня, ужаса. И прервется-таки жизнь, как речка, воды которой на жарком континенте бесследно уходят в песок. Или вдруг превратится целая планета в Фолкленды, растерзанные неизвестным катаклизмом острова, на которых хорошо лишь овцам и пингвинам?».

Тогда для чего судьба вытащила его из глубин океана, коли уже вместе с сыном и новой людской порослью, которую с таким трудом восстанавливали женщины после войны во многих странах, опять выпадет погрузиться нам на дно новой мировой склоки…

Вышел Василий за калитку, увидел на песчаной проплешине тонкую цепочку следов, отметил, что вот тут лыска проползла, там хорек может в сарай проникнуть. Решил, что весной непременно посадит вдоль плетня подсолнухи. Чтоб улыбкой сияли они по утрам при виде убегающей на работу Ольгуни. Когда еще спят на ферме ее телочки и бычки, даже во сне мотающие башкой.

«Чего им даже во сне гневаться? Под теплой крышей ведь да вместе…».

И понял вдруг деревенский философ то, что не мог сформулировать целую жизнь.

Рецепт против алчности, из века в век эпидемией вспыхивающей на земле, против ненасытности, как вселенской болезни людей и, пожалуй, всего человечества, уже ведь несколько десятилетий как найден.

Не на небесах, как это предлагает религия, — уже после жизни. И не в предсердии у луны. И медонос этот мудрый носит скучнейшее и малопривлекательное по нашему времени название, хотя сулит тепло и добро всем.

Жизнь, в которой лишь минимум жадности и грязи в каждом человеке, возможна только при социализме. Уж Веревкин судить об этом может. Уж он-то видел-перевидел. По многим странам и континентам.

К такой Родине, которая уважает человека не за поместье, а за хорошие рабочие руки, не за деньги в кармане, а за трудолюбие, и шел много лет Веревкин с чужбины домой.

Спустя год после публикации этого рассказа на страницах газеты «За СССР» я, автор, обратилась на Центральное телевидение в программу «Жди меня» с просьбой найти… не человека, нет, за давностью времени это уже невозможно. Хотя бы память о Василии Ивановиче Веревкине найти, спустя много лет вернувшемся на родину аж с Фолклендских островов. Может, где-то в сибирской глубинке о нем еще помнят? Ведь возвращение домой без документов и реабилитация после этого, конечно же, не были простыми.

Редактор передачи подтвердила, что, да, такие самолеты по тому времени уже были. Пересекали же в войну океан Черчилль и Рузвельт. Почему у фашистов их не должно было быть?

Живущую в Гатчине дочь Разумова отчего-то на запись передачи не пригласили. Слово дали мне, но сразу оговорили, дескать, ни в коем случае нельзя говорить, что вы журналист.

— Скажите, что вы — знакомая Зинаиды Васильевны и тут, в передаче, по ее просьбе, мол, выступаете.

Так и было сделано. Хоть и сидела я в первом ряду, неподалеку от Марии Шукшиной, ведущая передачи (все время сбивалась в тексте, видно, что сценарий вовремя не прочитала) слово почему-то не дала, хотя Мария по сценарию должна была подойти ко мне и спросить, кого же я ищу?

Во время второй записи Шукшина слово предоставила мне в самую последнюю минуту, как я позднее поняла, чтоб легче было вырезать.

Услышав историю Василия Ивановича Веревкина, Игорь Кваша воскликнул:

— Какое большое спасибо, что вы нашли возможность к нам прийти!

Телевизионщики знали, что я пришла к ним после хирургической операции.

Тем не менее, в начале мая 2011 года передача «Жди меня», посвященная годовщине Победы над фашистской Германией, была закончена рассказом живущего ныне в Англии коллаборациониста, который попал в плен якобы после ранения и во сне (кстати, то же самое говорят все власовцы: каждый, видите ли, спал и каждого якобы ранило).

Коллаборационист, который после Победы своей Родины над фашизмом не решился вернуться домой, значит, было чего бояться, а нынче не хотел по телефону даже разговаривать с родившимся в России внуком, а тем более — приглашать его в Англию, как только паренек ни старался выразить ему свою признательность лишь за то, что этот горе-вояка по сей день жив.

После Девятого мая я позвонила в передачу «Жди меня» и возмутилась тем, что рассказ о Василии Ивановиче Веревкине был вырезан. Редактор передачи, из тех, кто работает с ее участниками и ведет всю огромную подготовительную часть, сделала вид, что о такой записи даже не помнит.

Как видим, не нужны буржуазной России — Герои. В эту пору стране почему-то нужны только предатели. Во всем и всегда.

Наступили времена, когда Псков стал называться Плескау, а площади имени Ленина, Сталина во многих советских городах стали носить имя Адольфа Гитлера. Переименование улиц в оккупированных городах шло так же быстро, как и у нынешних демократов. Затем последовало закрытие учебных заведений, Советы стали называться управами, опять же, как и у нынешних демократов. В фашистских оккупационных листках появились следующие стишки:

Захватив почти всю Европу, фашисты стали утверждать, что в Россию пришли бороться с большевизмом, забыв, правда, объяснить, зачем они оказались во Франции, Польше, Румынии? Но русская эмиграция объяснений не требовала, в большинстве своем она поверила Гитлеру, будто дурочка с раскрытым от восторга ртом.

Писатель Дмитрий Мережковский, его жена — поэтесса Зинаида Гиппиус, атаманы Семенов, Шкуро… все они поддержали Гитлера, а генерал Краснов 29 марта 1933 г. даже написал фюреру личное письмо.

Да, тот самый Краснов, выходец из зажиточной казачьей семьи, который предложил Керенскому переодеться в заранее приготовленное платье и 1 ноября 1917 года через потайной ход вывел его из Гатчинского дворца. А в 1918 году с целью создания на Дону и Кубани самостоятельного государства под названием «Всевеликое войско донское» поднял описанный впоследствии Шолоховым антисоветский мятеж, имел при этом Войске немецкого представителя фон Кокенхаузена, который снабжал Краснова немецким оружием.