Миша Гленни - Теневые владыки. Кто управляет миром

Реакция политиков на вызов, брошенный в мае 2006 года «Первой столичной командой», проливает свет на одну фундаментальную слабость бразильского государства, позволяющую понять, почему в 90-е годы страна превратилась в прибежище транснациональных преступных синдикатов. Едва ПСК вышла на улицы, правительство президента Лулы предложило послать на усмирение заключенных армию. Но губернатор штата Сан-Паулу, который был в оппозиции, отказался от предложения, назвав его провокацией и утверждая, что силы, которыми он располагает, сами отлично могут решить проблему. Трудно было избежать впечатления, что и федеральные власти, и власти штата были заинтересованы не столько в разрешении кризиса, сколько в наборе политических очков.

Уолтер Майерович, кроме того, заметил мне, что Бразилия страдает от такой проблемы, как полицейские междоусобицы (она часто является бичом федеральных государств). Вражда и зависть, которыми пропитаны отношения между полициями штатов, федеральной полицией, военной полицией (находящейся под управлением гражданских лиц) и Сил специального назначения, причиняют делу вред. «В США между такими федеральными ведомствами, как Управление по борьбе с наркотиками, ЦРУ и ФБР, постоянно возникают трения, – поясняет Майерович, – но это, во всяком случае, показывает, что на каком-то уровне они взаимодействуют друг с другом. А в нашей бразильской федеральной системе никаких конфликтов нет, потому что федеральные ведомства и ведомства штатов вообще не связаны никакими контактами. И уж, конечно, на такие крайности, как обмен информацией, они не пойдут», – добавляет он, пожимая плечами.

Рост «Первой столичной команды» и ее клонов, таких, как «Красная команда» из Рио, Майерович приписывает в первую очередь тем прибылям, которые приносит им наркоторговля. Сам он был настоящим бичом огромных транснациональных синдикатов, которые в 1980—1990 годах сделали Бразилию своим домом. Тем не менее он утверждает, что «война с наркотиками – фарс… И все говорит о том, что Лула, наш президент, будет следовать в кильватере американской политики запрета наркотиков. Однако появились признаки того, что Европа продолжает дистанцироваться от Конвенций ООН, в которых проводится линия американцев. А стратегия снижения потребления наркотиков в США, которые являются самым большим их рынком, – это тупик».

Если большую часть своего кокаина колумбийцы направляют в США через Мексику и страны Карибского бассейна, то их поставки в Европу (через Западную, а затем и Южную Африку) осуществляются через Бразилию. Рост этого наркотрафика стимулировался наличием у Бразилии самой крупной в Латинской Америке химической промышленности, благодаря чему наркоторговцам нет нужды ввозить в страну важные исходные химикаты для превращения кокаиновой пасты в порошок (что приходится делать их коллегам в Колумбии, Перу и Боливии). Однако, по словам Майеровича, преступникам облегчают жизнь характерные слабости бразильской системы правопорядка, а также коррупция, глубоко укоренившаяся в судебной и политической системе.

Майерович, похожий на сову человек с негромкой речью, впервые прославился в начале 80-х годов, когда помогал Джованни Фальконе в его успешных попытках разыскать беглых мафиози, скрывавшихся от итальянского правосудия. Эти двое совместными усилиями убедили Томмазо Бушетту возвратиться в Италию и стать свидетелем обвинения на так называемом «макси-суде» куполы, тайного «совета директоров» сицилийской мафии. Его показания в итоге позволили осудить в январе 1982 года около 350 высокопоставленных мафиози.

Фальконе и его товарищ по судейскому цеху Паоло Борселлино – титаны антимафиозной борьбы мирового масштаба. Вскоре после того, как в 1992 году был подтвержден приговор «макси-суда», они были убиты в Сицилии с разницей в два месяца; их гибель потрясла Италию и в конечном итоге опрокинула ее старую политическую верхушку. Оба они работали, исходя из того предположения (совершенно справедливого), что крупнейшие фигуры сицилийской мафии пользовались защитой высоких политических сфер Рима.

Майерович вспоминал свои обеды с Фальконе и то, как они собирались защитить великого pentito (кающегося грешника) Бушетту от убийства или самоубийства. (Тому чуть было не удалось покончить с собой прямо на глазах у бразильского судьи.) Сначала Майерович вспоминает своего покойного итальянского друга с улыбкой, но вскоре уже безмолвно плачет – совершенно уместная дань уважения Фальконе, личное обаяние которого вкупе с его преданностью делу правосудия перед лицом противодействовавшей ему коррумпированной элиты Рима сделали его народным героем во всей Италии, да и среди борцов с преступностью в других странах. (Именем Фальконе Майерович назвал свой Институт изучения организованной преступности.)

Дело Бушетты было, возможно, величайшим успехом за всю историю бразильских сил закона и порядка. Его экстрадиция запустила цепочку событий, кульминацией которой стал «макси-суд» и убийство Борселлино и Фальконе. Преступления мафии и две этих смерти вызвали в народе такую волну ненависти, что сицилийская мафия с тех пор отступала по всем фронтам. (К сожалению, нельзя сказать того же о ее преступных сородичах – группировках «Ндрангета», «Каморра» и «Сакра Корона Унита».) Но хотя Майерович и помог нанести тяжелейший удар по мафии в Италии, арест Бушетты слабо сказался на международной деятельности зарубежных филиалов мафии, в том числе и в Бразилии. Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу, наряду с Монреалем, приютили самые могущественные мафиозные синдикаты по отмыванию денег и экспорту, созданные и управляемые двумя семьями, тесно породнившимися благодаря узам брака – кланами Кунтрера и Куарана, которых называют Ротшильдами мафии.

По иронии судьбы, оба семейства бежали с Сицилии в начале 60-х годов, спасаясь от междоусобных мафиозных войн в Бразилии, где была военная диктатура и существовали идеальные условия для того, чтобы эти семьи могли развернуть свой бизнес.

Но они сделали еще более ловкий ход, проникнув в 80-х годах на Арубу, полусвободное нидерландское колониальное владение у берегов Венесуэлы. Аруба прославилась как личный остров мафии. «Здесь продается великолепная стиральная машина – торговой марки «Аруба», – предупреждал один из отчаявшихся министров правительства парламент Арубы. – Машина эта совместного производства Арубы и Колумбии, модель называется «Картель». Торговая марка отлично известна своей идеальной работой в Европе и США. Ее рекомендуют вам бывшие министры, парламентарии, владельцы казино и супермаркетов, производители косметики и импортеры автомобилей и аккумуляторов. Эта стиральная машина отлично подойдет всякому, кто в мгновение ока необъяснимым образом разбогател».