Миша Гленни - Теневые владыки. Кто управляет миром

И неподалеку от Солнцева располагался еще один лакомый кусок – Южный Порт, громадный речной портовый комплекс, через который в Москву попадают товары из всех областей России. Шоссе, которые проходят через Солнцево, связывают российскую столицу с украинской, а также с портами Черного моря. Здесь концентрация коммерческой деятельности была выше, чем в любой другой части города, и солнцевская «братва» очень быстро установила монопольную власть над важным «союзным» аэропортом Внуково, другим аэропортом, Шереметьево-2, а также над Южным портом. Все это обеспечило ей особое преимущество, когда «солнцевские» взялись за экспорт автомобилей – первое свое начинание, не связанное с «крышеванием». Когда олигархи принялись наполнять свои карманы и свои компании громадными деньгами, резко возрос спрос не просто на западные, а на роскошные машины. В мгновение ока «Мерседес-600» стал символом статуса новых русских, а ввоз в столицу машин по большей части контролировали «солнцевские». К середине 90-х в Москве было зарегистрировано больше «шестисотых», чем в любом другом месте мира.

В декабре 1989 года Михайлов, Аверин и еще двое лидеров группировки были арестованы и заключены под стражу по подозрению в вымогательстве. Свидетели, как это бывало на большинстве подобных процессов, внезапно отказывались от своих заявлений либо исчезали задолго до того, как дело попадало в суд. Однако верхушка солнцевской группировки попала в следственный изолятор в очень важное время: вот-вот должен был открыться рынок. Когда они освободились, то обнаружили, что на их территорию вторглись другие группировки. Особую угрозу для «солнцевских» представляла чеченская мафия. «Чечены», связанные с сетью этнических вооруженных формирований, имели оружие, новобранцев, деньги и еще угрожающую боевую репутацию.

Славяно-кавказскую бандитскую «войну», которая бушевала в Москве примерно два года, начиная с 1992-го, часто изображают как следствие взаимной неприязни на национальной почве. Согласно этой распространенной точке зрения, кровопролитные перестрелки между «чеченами» и, например, «солнцевскими» будто бы отражали стремление славянских ОПГ продемонстрировать свой патриотизм в пору столкновений Российской армии с мятежниками в самой Чечне (хотя бывали и «войны» с участием других московских славянских банд, и других кавказских группировок – армянских, азербайджанских, грузинских).

Возможно, в конфликтах славянских и кавказских ОПГ и были элементы подлинной националистической неприязни, однако если оставить в покое трескучую риторику, то в их основе можно увидеть предсказуемую причину – экономические интересы. В 1988—1990 годах чеченцам удалось частично выдавить «солнцевских» из важнейшего Южного порта и из нескольких основных компаний – экспортеров автомобилей. Наиболее известная стычка между этими двумя группировками произошла летом 1993 года, когда представители «солнцевских» вышли на олигарха Бориса Березовского и предложили «защитить» его автосалон, расположенный недалеко от центра Москвы. Вышло так, что милиция следила за одним из солнцевских бандитов, прославленным головорезом по кличке Циклоп, и записала на пленку ответ Березовского, который ответил славянским гангстерам, что у него «уже есть «крыша» – пойдите поговорите с чеченцами».

Циклоп вскоре погиб в завязавшейся у кинотеатра «Казахстан» перестрелке, однако «солнцевские» постепенно вернули себе позиции сильнейшей московской банды. «Солнцевская группировка действовала иначе, чем другие, и в этом был ее ключ к успеху, – говорит Левинсон из ФБР. – Каждая бригада, с собственным лидером во главе, действовала автономно и сама зарабатывала деньги. Каждая бригада сама «крышевала» бизнес и осуществляла собственные махинации. Они не переводили деньги руководству – это была свободная конфедерация, которая давала определенную свободу действий. Главные боссы, среди них и Михайлов, назывались «большая четверка». У них также были собственные компании, однако прибыли они делили на четверых. Впрочем, в силу своих «членских обязательств» бандиты поменьше иногда оказывали услуги бесплатно. Если между бригадами появлялись трения, требовавшие вмешательства кого-то из «большой четверки», тогда Михась и те, с кем возник спор, урегулировали конфликт, соответствующим образом перераспределяя прибыли в качестве оплаты этого посредничества».

Империя «солнцевских» росла. После автосалонов и баров она стала подминать под себя отели и супермаркеты. Группировка, кроме того, контролировала три крупных рынка в центре Москвы и как минимум три железнодорожных вокзала. Михайлов же, по всей видимости, понимал, что ему следует дистанцироваться от откровенного криминала, чинимого «солнцевскими». Он отказался короноваться в воры, настаивая, что его следует считать просто бизнесменом.

Уже в 1992 году группировка решила, что ей пора взять под свое крыло Росинтербанк и еще один-два банка. «В то время большинство российских банков были вовсе не банками в известном или подлинном значении этого слова, – поясняет Марк Медиш, который при администрации Клинтона работал в Казначействе США и является экспертом по российской экономике. – Они не принимали депозиты и не давали кредитов, а только получали «легкие» прибыли – осуществляли государственные трансакции, заимствовали государственные средства под низкий процент, а затем покупали высокодоходные краткосрочные государственные долговые обязательства, извлекая из них сверхдоходы».

Проникновение в банковскую сферу еще больше приблизило «солнцевских» и другие сильнейшие преступные сообщества к олигархам. Все вместе, празднуя обретение ими нового статуса в кругу сверхбогачей, они стали задавать новые, явно показные стандарты дурного вкуса.

Одним из многочисленных способов, посредством которых эти люди любили проматывать свои богатства, было проведение экстравагантных вечеринок. Например, некий топ-менеджер нефтяной компании летом 2004 года закатил в одном шато под Парижем «Вечеринку ностальгии по СССР». Это было демонстративно ироническое восхваление той системы, падение которой и наделило этого нефтяного туза его сказочным богатством. Французские крестьяне, выряженные в советских колхозников 30-х годов, разъезжали на своих тракторах перед фонтаном, бившим возле особняка. Из громкоговорителей гремели героические советские песни, призывавшие рабочий класс повышать производственные показатели. Гости, одетые в самые изысканные наряды от известных дизайнеров, набросили поверх них причудливые серые пальто и форму советских пионеров – такова была «тема вечеринки». А на входе в зал их приветствовали серп и молот, размещенные точно между двумя огромными красными знаменами, покрывавшими большую часть фасада шато.