Игорь Фесуненко - По обе стороны экватора

— Если повезет, сможем собрать ранний урожай, — говорит, вытирая пот со лба, Антонио. — За раннюю тыкву сможем взять на рынке в Севилье пять, а то и шесть песет с килограмма. А потом, недели через полторы цена упадет до трех песет. Потому и возимся тут в грязи, не дожидаясь, пока подсохнет.

Много ли у него земли? Нет, маловато: полгектара — огород, да еще полтора — виноградник. Можно кое-как свести концы с концами. Хорошо, дети помогают. Но вот дочь уже на выданье. Скоро уйдет в другую семью, парой рук станет меньше.

Учились ли дети? Сын умеет читать и писать. А дочка в школу никогда не ходила…

Закончив съемки в кооперативе, узнаем, что сеньор Хесус-Фернандес приготовил нам приятный сюрприз: группа его друзей — местные землевладельцы, хозяева животноводческих ферм, словом, люди, вполне достойные нашего внимания, приглашают нас на ужин в имение одного из крупнейших «ганадеро», специализирующегося на выведении высокопородных быков для корриды.

Прекрасно! Мы с энтузиазмом принимаем приглашение.

Добравшись до поместья ожидающего нас скотовода — «ганадеро», мы торопливо выполняем ритуал знакомства, представляемся, обмениваемся визитными карточками и со вздохом облегчения падаем на стулья.

Помимо нас, советских гостей, Хесуса-Фернандеса и Хоакина Домингеса, за столом собралось еще около дюжины представителей частного землевладельческого сектора Андалузии. Чувствуется, что с их стороны —. это не просто жест вежливости, спровоцированный севильской «делегасией» министерства сельского хозяйства. Недавнее известие о восстановлении дипломатических отношений с далекой и немного загадочной Советской Россией взбудоражило всех испанцев. И у каждого — свои причины интересоваться русскими, свой интерес, свои соображения. Кажется, наши собеседники вполне искренни, когда выражают горячую заинтересованность в укреплении дружеских связей между Испанией и Советским Союзом.

Сосед слева, вытирая седеющие усы, с улыбкой говорит, что уже побывал однажды в Советском Союзе. Это случилось в сорок первом — сорок втором годах. Он воевал тогда в испанской «Голубой дивизии» в чине полковника.

— Мы не дошли до Ленинграда всего несколько километров. Дошли до Колпино и остановились. И простояли там две зимы.

Он вспоминает, что часть его была расквартирована в каком-то старинном дворце, а сам он — полковник все-таки! — размещался в спальне «какой-то вашей императрицы. Кажется, Екатерины». Пользовался ее кроватью и, извините за пикантную деталь, ночным горшком.

— Ох, какие то были суровые зимы! И как жаль, что так и не удалось повидать Ленинград!..

Действительно «жаль»: проторчать две зимы в Колпино и не найти удобного случая, чтобы заскочить в Ленинград. Хотя бы на полчасика… Я сочувствую полковнику и говорю, что теперь эту проблему можно решить очень просто: в Мадриде уже открылось агентство Аэрофлота, каждую неделю в Москву идут из Мадрида самолеты, и фирма «Интурист» может предоставить полковнику шанс добраться до Ленинграда куда более быстрым и надежным способом, чем та неудавшаяся попытка сорок первого года. Правда, спальню императрицы и ее ночной горшок фирма, увы, не гарантирует полковнику…

Он весело смеется, отчего обретает сходство с апостолом Петром, трясет на прощание мою руку и говорит, что постарается воспользоваться советом.

Мы беседуем о жизни в СССР и в Испании, о прочных симпатиях и взаимном интересе, связывающем народы наших стран, несмотря на различия политических и социально-экономических систем. Кто-то высказывает предположение, что советская сельскохозяйственная техника могла бы очень пригодиться на здешних плантациях, а это теперь, когда в Мадриде появится советское посольство, совсем нетрудно осуществить.

— Нам, конечно, нелегко понять страну, где отсутствует частная собственность, — сетует Хоакин. — В самом деле, как может распорядиться своим капиталом советский человек, которому удалось разбогатеть? Может ли он, например, купить тысячу гектаров земли или многоквартирный дом, чтобы сдавать квартиры в аренду?..

Я объясняю, что земля у нас не продается и не покупается. Она принадлежит государству. Да и нет у нас людей, которые обладали бы средствами, достаточными, чтобы купить тысячу гектаров земли или многоквартирный дом:

— Простите, но не сковывают ли эти ограничения творческую инициативу предприимчивых людей? — спрашивает «апостол Петр».

— У нас нет миллионеров, но нет и нищих, голодных и безработных. И у нас нет девушек, подобных той, которую мы встретили сегодня утром, — дочь крестьянина Антонио, которая прожила уже девятнадцать лет, но ни одного года не провела в школе, — отвечает Дунаев. — И потом… разве предприимчивые люди не могут найти более удачного применения своей инициативе, чем покупка земель или многоквартирных домов?..

— Да, да, конечно, — кивают головой, не скрывая разочарования, испанцы. Девушка, которая осталась неграмотной, — это, признают они, действительно нехорошо. Но вот насчет невозможности купить в России землю — это, простите, их не устраивает. С этой точки зрения испанские законы, конечно же, лучше…

Впрочем, поскольку все мы уже насытились и настроение у хозяев и гостей отменное, никаких более серьезных идеологических споров не возникает. Наоборот, снова поднимаются тосты за мир и дружбу, за взаимопонимание и терпимость.

Красивая легенда о девушке по имени Кармен с табачной фабрики, неутомимые приключения знаменитого севильского брадобрея и романтические похождения бравого Дон Хуана (превращенного почему-то в русских переводах в Дон Жуана) продолжают гипнотизировать всех, кто приезжает в Испанию. Вероятно, именно поэтому среди самых устоявшихся представлений об испанцах вообще и об андалузцах в особенности наиболее каноническим является убеждение в том, что они обладают исключительно веселым, искрометным и горячим темпераментом.

И все же меня разочаровало знаменитое андалузское фламенко, с которым мы познакомились в Гранаде, заканчивая путешествие по Андалузии. В узком и длинном сарае с тщательно выбеленными стенами, которые ради экзотического туристского антуража были завешены медными кастрюлями и сковородками, усталые цыганки без всякого энтузиазма притопывали каблуками, прищелкивали кастаньетами и вели душераздирающие речитативы о всеиспепеляющей страсти и неукротимой ревности. Вероятно, нам просто не повезло с исполнителями, и, может быть, именно это и имел в виду знаменитый сын Гранады Федерико Гарсиа Лорка, когда предостерегал: «Нельзя допустить, чтобы нить, связывающая нас с загадочным Востоком, была натянута на гриф кабацкой гитары».